Снег

Так как Ка успел привыкнуть к агенту Саффету, он его уже не боялся. Он знал, что если за ним действительно захотят следить, то приставят к нему малозаметного человека. Шпик, который заметен, годился для того, чтобы скрывать шпика, который не должен быть виден. Поэтому, когда Ка внезапно потерял Саффета из виду, он начал волноваться и искать его. Он нашел Саффета, когда тот, запыхавшись, с полиэтиленовым пакетом в руке искал его на проспекте Фаик-бея – на том углу, где вчера ночью стоял танк.

– Очень дешевые апельсины, я не выдержал, – сказал агент. Он поблагодарил Ка за то, что тот его подождал, и добавил: то, что Ка не убежал и не исчез, доказывает его добрые намерения. – Теперь, если вы скажете, куда идете, мы не будем напрасно утомлять друг друга.

Ка не знал, куда пойдет. Когда позднее они сидели в другой пустой чайной с заледеневшими окнами, он, выпив две рюмки ракы, понял, что хочет пойти к шейху Саадеттину. Снова увидеть Ипек сейчас было невозможно, его душа сжималась от мыслей о ней и от боязни испытать любовные страдания. Ему хотелось рассказать глубокочтимому шейху о своей любви к Аллаху и повести изящную беседу о Боге и смысле мира. Но ему пришло в голову, что сотрудники Управления безопасности, оборудовавшие обитель подслушивающими устройствами, будут слушать его и смеяться.

И все же, когда Ка проходил мимо скромного дома шейха на улице Байтархане, он на мгновение остановился. И посмотрел наверх, в окна.

Через какое-то время он увидел, что дверь в областную библиотеку Карса открыта. Он вошел и поднялся по грязной лестнице. На доске объявлений, висевшей на лестничной площадке, были аккуратно прикреплены все семь местных газет Карса. Поскольку, как и «Серхат шехир», другие газеты тоже вышли вчера после обеда, они писали не о перевороте, а о том, что представление в Национальном театре прошло успешно, и о том, что ожидается продолжение снегопада.

В читальном зале Ка увидел пять-шесть школьников, хотя школы не работали, и несколько пенсионеров и служащих, сбежавших от холода в своих домах. В стороне, среди потрепанных зачитанных словарей и детских иллюстрированных энциклопедий, половина которых была порвана, он нашел тома старой «Энциклопедии жизни», которую очень любил в детстве. На последнем развороте каждого из этих томов были вклейки из цветных рисунков, листая которые можно было увидеть анатомические таблицы, где в отдельности, подробно были показаны органы человека, части кораблей и машин в разрезе. Сам не зная зачем, Ка попытался отыскать в конце четвертого тома изображение матери и ребенка, лежавшего, словно в яйце, внутри ее располневшего живота, однако рисунки были вырваны, и он смог увидеть только место отрыва.

В том же томе (ИС-МА) он внимательно прочитал одну статью, помещенную на 324-й странице.

СНЕГ. Твердая форма воды, которую она принимает, падая, перемещаясь или поднимаясь в атмосфере. Снег существует в виде красивых кристальных звездочек шестиугольной формы. У каждого кристалла неповторимая шестиугольная конструкция. Тайны снега с древних времен вызывали интерес и изумление человека. В 1555 году в шведском городе Упсала священник Олаф Магнус, заметив, что каждая снежинка обладает неповторимой шестиугольной конструкцией и, как было видно по форме…

Я не могу сказать, сколько раз в Карсе Ка читал эту статью и насколько вобрал в себя в то время рисунок этого снежного кристалла. Спустя много лет, когда я пришел в дом семьи Ка в Нишанташи и долго со слезами на глазах говорил о нем с его всегда беспокойным и подозрительным отцом, я попросил разрешения посмотреть их старую домашнюю библиотеку. Я имел в виду не книги для детей и юношества в комнате Ка, а книжный шкаф его отца, стоявший в темном углу гостиной. Здесь, среди книг по юриспруденции в шикарных переплетах, переводных и турецких романов 1940-х годов и телефонных справочников, я увидел эту «Энциклопедию жизни» в особом переплете и взглянул на анатомическое строение беременной женщины в конце четвертого тома. Когда я небрежно раскрыл книгу, передо мной сама собой появилась 324-я страница. Там, рядом с той же статьей о снеге, я увидел промокашку тридцатилетней давности.