Снег для продажи на юге

– Ну, ну, не прикидывайся младенцем. Вообще-то, надо бы выпустить «Свод традиций испытателей» – и пусть новички держат экзамен по заповедям и обрядам. Итак, «Свод традиций», параграф первый: приезжающий на полигон, независимо от пола, звания и социального происхождения, обязан прописаться на жительство не позднее вечера первого по прибытии дня. Это, правда, и без слов должно быть понятно даже стажёру: без флакона в приличный дом не являются. Примечание к параграфу: привозить водку – это не очень красиво, потому что достать спиртику для нас не проблема, зато все, кто живёт здесь, скучают по вкусненькому – и принято привозить, конечно, коньячок. Параграф второй – о форме одежды. Ты прилетишь – там лютая зима будет, градусов тридцать, без снега, но с ветром, с пылью, так что одевайся потеплее да попроще, новых вещей не бери. У нас, можно сказать, особый шик – ходить в рваных штанах.

– Что за удовольствие?

– Подрастёшь – поймёшь. Расслабиться – это отлично.

– Или опуститься.

– Ну, это как смотреть. Однако советом не брезгуй.

Увидевшись вечером с Прохоровым, Игорь поторопился сообщить новость:

– Сегодня написал завещание.

Они сидели в брезентовом балагане шведского цирка на набережной. Прохоров пришёл с подругой, и Аратову пришлось выбирать время, когда та не могла б его услышать.

– Обыкновенное, – отвечая на вопрос Прохорова, продолжил он. – «В случае моей смерти прошу сумму в двадцать пять тысяч выплатить тому-то».

– Друзьям? – хохотнул Прохоров. – Но откуда такие деньги?

– Фирма платит страховку. Видно, не доверяют Аэрофлоту.

– Срочно найди себе вдову, – посоветовал друг.

– Думаешь, что теперь, с наследством, это станет легче?

– Тебе не кажется, что сумма великовата? Мы тут ёрничаем, а дело, видимо, серьёзное.

– Но я и не собираюсь летать взад-вперёд всю жизнь. Наберусь опыта и уйду в науку. Ты же знаешь мои планы. А сейчас я должен видеть сам, как всё это происходит.

– Сейчас тебя не остановишь, юный романтик.

– Да как же не использовать возможность? – воскликнул Аратов, и на него зашикали. – Ведь всегда хочется видеть всё и своими глазами. Кому, как не тебе, понять это?

«Другие бы всё отдали, – подумал он, – только бы одним глазом взглянуть, как летают ракеты. В кино этого не показывают. Потом век себе не простишь, если упустишь случай».

– Я и понимаю, но только для себя, – прошептал Прохоров. – Смотреть и видеть – условие профессии, и я не взвешиваю, для чего да какой ценой. Но ты в том прав, что в жизни должно быть всё, нужно только выбрать разумную степень риска.

– Риск и разум несовместимы, – живо и снова громко заявил Аратов…

– Мальчики, на вас оглядываются. Мы пришли сюда не для споров.

– Для чего же? – засмеялся Прохоров. – Для нас, Нина, это…

– Смотри, Андрей: хула-хуп! – обрадованно вскричала она.

На арену выбежали три девушки в ярких бикини и, покачиваясь под музыку, принялись вращать на бёдрах обручи.

– Мило у них получается, – заметил Аратов, покрутив пальцем в воздухе.

– Это тебя тянет на импортное, – сказала Нина.

– Между прочим, – обращаясь к Прохорову, заметил Игорь, – в «Литературке» писали, и я поверил было, что хула-хуп – это непристойно.

– Отчего я заподозрил, что неприлично было бы пренебречь таким зрелищем, – улыбнулся Прохоров. – И не ошибся.

– Обычная гимнастика, – удивилась Нина. – Что они имели в виду?

– Что это за музыка, Андрей? Что-то знакомое.

– Одна из тех двух вещей Джорджии Гиббс, что записаны у меня, – ответил Прохоров.

– Ну конечно же! Но ты давно не проигрывал эту плёнку.

– Поехали ко мне, послушаем.

– Не поздно ли? – усомнился Аратов, указывая глазами на Нину.

– Я не стану работать сегодня. Работа после цирка – это цирк, а не работа.

– Тебе не захотелось написать этих девочек с обручами? Или это для тебя не сюжет? – спросил Аратов. – Три грации.

– Нельзя мыслить так одинаково. Это значит, что образ банален. Представь, я только что подумал: какая благодатная тема – три грации! Придать им угловатость, они же – дети ещё… Это, правда, всё тот же ребёнок на шаре, но ведь можно, можно!

– Дайте же посмотреть спокойно! – возмутилась Нина.

«Как нам вдвоём с Андреем было бы хорошо», – подумал Аратов, словно позабыв о том, что сам же и покупал билеты, привычно рассчитывая на троих – хотя и мелькнула озорная мысль покривить душой, купив два и сказав потом, что взял последние; он, конечно, проиграл бы, оттого что тогда не пошёл бы и Прохоров, которому важно было не посмотреть представление, а развлечь свою подружку. Игорь не одобрял его нынешний выбор: для него самого Нина была девушкой словно бы из какой-то чужой, с иным языком и нравами, компании, и он только ждал, когда это увлечение пойдёт на убыль. Иногда ему становилось смешно: он словно искал корысти от распада этой пары, как если бы сам имел виды на Нину и ревновал; в действительности же ему, одинокому, просто лучше было бы, когда б и друг оказался в таком же, что он сам, положении.