Снег Энцелада

— Хулиганы… Виктор, вы видели здесь хотя бы одного хулигана?

— Нет, — ответил я. — Но я не присматривался, возможно, на танцах…

— Здесь нет танцев, Виктор! Здесь давно ничего нет… Зачем они нам испортили машину?! Аглая едва кредит за нее выплатила…

— Мама!

— А что? Это же правда! Этот урод машину захотел, а кредит на Глашку оформил — пять лет выплачивала, в отпуске не бывала… Завтра пойду к Зинке, пусть разбирается. Или пусть возмещают!

Аглая перестала отбиваться, сидела, изучая имбирный жмых на дне чашки.

— Непременно идите жаловаться! — посоветовал я. — Это дело нельзя так оставлять, сегодня они порезали шины, а завтра разобьют стекло!

— Я им разобью! Я им…

От возмущения Надежда Денисовна подавилась тыквенным семечком, Аглае пришлось оставить чай и хлопать мать по спине.

— У меня есть что им предъявить… — просипела Надежда Денисовна. — Эта гадина у меня попрыгает… Попрыгает…

Надежда Денисовна покраснела, лицо у нее приобрело ожесточенную форму.

— Мне пару лет ведь осталось, — сказала она. — До пенсии… А знаете, почему они радон не признают? Потому что тогда надо будет регресс выплачивать! Начали свою стройку, радон потек — они и сбежали… А мы здесь и каждый день этой гадостью дышим… Я могла бы уже на пенсии отдыхать, у меня стаж сорок лет…

Аглая выплеснула имбирь под яблоню.

— Все бы давно разбежались, — сказала Надежда Денисовна. — Разбежались бы… Но надеются.

— На что? — спросил Роман.

— На атомную станцию, на что же еще? Вроде опять строить начнут.

Народ безмолвстует и надеется на атомную станцию. Кто-то на станцию, кто-то на разгородку, смотря что наступит раньше.

— Это слухи, — возразила Аглая. — Здесь ничего никогда не построят.

— А тебе-то откуда знать?! — нервно спросила Надежда Денисовна.

Аглая отвернулась.

— Виктор, а писателям пенсия полагается? — поинтересовалась Надежда Денисовна.

— Не знаю… Наверное, нет…

— Как же вы жить собираетесь?

На этот вопрос однозначного ответа не нашлось, поэтому я сказал:

— Надеюсь. Надеюсь на обширный инфаркт.

— Это если повезет, обширный инфаркт, Виктор, нужно еще заслужить. Вот отец ее… — Надежда Денисовна указала на Аглаю. — Тоже все так говорил. А не случилось у него инфаркта, удар у него случился, инсульт. Четыре года борова с боку на бок ворочала да ведра выносила, две грыжи нажила! Хотела путевку в Саки взять — и ту не дали! А Зинка три раза в год на курорты ездит, гладкая вся…

Надежда Денисовна замолчала, истерично дергая щекой.

— Мама, может, тебе чего-нибудь принести? — робко спросила Аглая.

— Не надо мне ничего! Ничего не надо!

— Но, мама…

— Нет!

Аглая кивнула на калитку — лучше нам уйти. Оно и понятно, хорошей истерики без зрителей не бывает. Могу поспорить, Надежда Денисовна слишком долго держала себя в руках, а ей очень хотелось сказать все сразу, едва Аглая, сбежав от ценителя сыра, переступила порог с чемоданом, но как всякая хорошая мать Надежда Денисовна терпела.

— Четыре года ворочала! — повторила Надежда Денисовна.

— Ну не могла я тогда приехать! — взвилась Аглая. — Не могла! Извини! Извини, что не у меня две грыжи!

Уйти не успели.

— Давай поменяемся, если хочешь!

К калитке подъехал полицейский автомобиль, Федор.

— Я же говорил — пасет! — прошептал Роман.

Пожалуй, Рома прав. Два раза за день случается Федор… Впрочем, учитывая ментальную депривацию… «Пчелиный хлеб» был хорошей книгой, вряд ли я еще напишу такую. То есть наверняка не напишу. Федор два раза, это стоило объяснить.

— Здравствуйте-здравствуйте! — Федор по-хозяйски вошел во двор.

Аглая и Надежда Денисовна были явно готовы вцепиться друг другу в глотки, Федор показался вовремя, он всегда вовремя.

— Все в сборе, как я погляжу!

Подполковник пребывал в отличном настроении.

— К вам заехал, хотел узнать, как сегодня сходили — а вас нет. Смотрю, «Лада» на бодах, колеса порезаны, позвонил в участок. А Кирдяпка говорит — у Черпаковых тоже покрышки испортили, ну, решил заехать, а вы все тут, оказывается. Надежда Денисовна, вы заявление хотели подать? Давайте я заберу…

Надежда Денисовна демонстративно удалилась в дом.

— Строгая тетенька! — прошептал Федор. — Я когда со своей регистрировался — так на меня посмотрела, до сих пор помню! Типа только подумайте развестись, сволочи — все, теперь до гробовой доски, пока смерть не разлучит!

Федор посмеялся.

— Вообще-то, я хотел обсудить кое-что… По телефону неудобно, сами понимаете…

Федор посмотрел на Аглаю и Романа.

— Да ладно, Федь, брось, — улыбнулся я.

— Ну да, конечно, все же свои. Да и тайна невелика, чего уж… Аглая — отлично выглядишь!

Аглая чихнула.

— Сыро… — сказала она. — Пойду чай поставлю, от семечек горло болит.

И Аглая удалилась.

— Понимаю, — Федор подмигнул Роману. — Ничего так девка… И умная, и красивая, и замуж сходила… Все, кто был замужем, обладают реалистическим мировоззрением…

Рома покраснел. Федор заметил это покраснение и рассмеялся.

— Ну, старперы, вы даете! Хотя с другой стороны… Могу вас понять.

Федор веселился несколько чрезмерно.

— Это все ладно, а у меня к вам новости…

Слишком много новостей и беготни. Капало, капало, и вот прорвало.