Снег и Сера

Ганс вздохнул, а Абдигааш первым пошёл по дну к выбитой в каменном крае лестнице. Мастер меча был обслужен Ранетой, которая помогла ему выбраться, обтёрла его полотенцем и одела на него халат. Получилось так, что обтирала и одевала Ганса именно Кавата. Она прятала глаза, и Барон отметил, что её руки слегка подрагивали. Он даже на секунду подумал, что молодая служанка достаточно мила, но затем отогнал от себя эти мысли, чтобы ещё больше не смутить её. Когда из воды вылезал Дайонизос, Кольгрима не удержалась от комментария.

— Это последнее место в нашем турнире, — тихо сказала она, и остальные женщины, кроме служанок, захихикали.

— Посмотрю на вашу, когда вам стукнет за пятьдесят, — огрызнулся Дайонизос.

* * *

В гостиной, благодаря распоряжениям Ранеты, в очаг подложили побольше угля, он весь раскалился и жар от него чувствовался даже теми, кто находился на другом конце комнаты.

По поводу возвращения хозяйки, на низкий стол, вокруг которого поставили небольшие цилиндрические подушки-табуреты, слуги выставили различные виды заготовленных на зиму овощей, в том числе и любимое Ашаей лобио (фасоль в масле с чесноком и приправами). Также были поданы различные виды копчёного мяса и сухая колбаса. Но более всего гостям понравился свежий хлеб, который успели приготовить на кухне добавляя всё те же любимые Ашаей чеснок и зелень. Хлеб оказался очень мягким и душистым. Вино разливала по обсидиановым бокалам вторая по старшинству служанка — Милена. Олетта услышала её имя, когда приказания ей отдавала Ранета.

— Извините, что на столе нет свежего мяса и зелени, — когда гости расселись сказала Ранета. — Рынки уже закрыты. А остатки зелени мы использовали в хлеб.

— Ничего, — улыбнулась Ашая. — Вы очень хорошо встретили и меня и наших гостей.

В момент произнесения похвалы, взгляд Олетты остановился на лице Ранеты. Её веки дернулись, а губы хотели изобразить удивление. Но та совладала с эмоциями, сдержанно улыбнулась и поклонилась.

— За этот гостеприимный дом, и за его молодую хозяйку, — поднял бокал Дайонизос.

Все выразили согласие возгласами и звоном смыкающейся посуды. Ашая была явно смущена таким вниманием, но также присоединилась к остальным и подняла с ними бокал.

Утолив первый голод, путешественники разговорились. Дайонизос и Ганс стали слушать Абдигааша, который начал вспоминать другие свои походы до того времени, как он осел в замке Вечного Господина. Олетте понравились рассказы Ашаи о мазях и притираниях из пеплов и остывшей магмы с различных склонов в Серных горах. Названый отец Олетты при жизни очень любил торговать мазями с Серных гор. Они были в ходу везде, где дамам выделялись достаточные средства, чтоб они могли заботиться исключительно о своей красоте. Но с определенного момента этот товар стал буквально на вес золота, и надо было очень сильно постараться, чтоб купить именно «ту саму» грязь с Серных гор, а не разведённый в соленной воде толчённый сланец пополам с черным песком. Как оказалось, грязей и притираний не всегда хватало даже в горах. При Белиале многих лекарей призывали в местные армии князья, чтоб лечить и ставить раненных на ноги в походе. Войны за спорные наделы велись постоянно, Властелин не одёргивал зарывшуюся знать, из-за чего часть знахарей гибла в бою. Другая часть, чтоб быть защищенной от самодурства князей, подались в дома к богатым госпожам и в придворные лекари. От чего «свободных знахарей» в горах практически не осталось. Лекарства перестали делаться на продажу и изготавливались только для конкретных людей.

— О чём же они думали? — возмутилась Олетта.

— Они решали свои дела, — улыбнулась Ашая. — Чтобы послать своих подданных на войну за клочок земли на котором и вырастить ничего не сможешь, надо думать только о своей обиде. У них придворный знахарь есть — значит они облечены. То, что нет теперь знахаря у простолюдинов, князя не волнует, да и волновать не должно, он занят более важными делами.

— А деньги? — Олетта, как дочь торговца всегда держала этот фактор в голове. — Ведь на перевалах взималась пошлина за каждый вывезенный пузырёк.

— Это были посты ещё старого владыки, тот пёкся тоже о себе, поэтому деньги с постов доставлялись прямо во дворец, — махнула рукой Ашая. — Если бы кто-то из князей ограбил бы гонцов, возможно, Белиал бы пошевелился. Но они сделали по-другому, нет знахарей — нет снадобий. То, что в казне нет золота, Князей не волнует, а Белиал был слишком занят женами и наложницами, чтоб разбираться в чём дело. Некоторые князья даже с радостью отдавали своих дочерей во дворец. Ведь за то, что князь закрывал глаза, что его дочь любовница Повелителя, тот в свою очередь, закрывал глаза на то, что ты обидел соседа и захватил у него желаемую пядь земли.

— Ясно-о-о, — протянула Олетта.

— Ну это в прошлом, — улыбнулась Ашая. — Сейчас, когда у власти Асатесса, она наведёт порядок в горах. Князья будут бояться ветра пустить без её разрешения.

— Ну, пока, — вставила Кольгрима. — Как я поняла, князья бунтуют.

— Это старая традиция, — отмахнулась хозяйка. — Каждый новый Властелин встречался с бунтом.