Снег и Сера

— В чём обвиняется сей муж? — помогая советнице, грозно спросила Асатесса, и её голос гулко отозвался в зале и в отходивших от него коридорах.

— Воин перед вами — убийца, — ответила Лилина. — Вчера на закате дня, на обеде в честь первого снега, что начал идти в горах, он мечом отсек голову одному из ваших стражников. Принимая во внимание, что такое поведение во дворце неприемлемо, и оно выражает полное неуважение…

Асатесса краем глаза увидела, как дёрнулся обвиняемый. Повелительница подняла вверх руку, чтоб остановить советницу.

— Я хочу слышать этого воина, — сказала она.

— Как прикажет Повелительница, — низко поклонилась Лилина.

— Повелительница, — начал воин с заячьей губой. — Прошу простить меня. Гнев застлал мой разум. Человек, которого я убил, смеялся над моим уродством с самого времени прибытия сюда. Последний раз он стал издеваться, как я ем, выплёвывая похлёбку через передние зубы, чем вызывал смех у сослуживцев. Это меня сильно задело, и, прежде чем я понял, что я делаю, я уже выхватил меч.

— Твой обидчик был вооружён? — спросила Асатесса.

— Да, — кивнул воин. — Но он не успел обнажить оружие.

— Как далеко он был? — спросила Повелительница.

— Он сел специально напротив меня, — ответил заключённый. — Так, чтоб я видел его издевательство.

— То есть ты вскочил, обнажил меч, отрубил ему голову, а он даже не достал свой? — уточнила Асатесса.

— Да, — ответил воин.

— Кто может подтвердить твои слова?

— Эти гвардейцы были в обеденном зале, — кивнул на сопровождавших его конвоиров воин.

— Вы подтверждаете?

Гвардейцы кивнули.

— Да, всё так и было, — ответил один из них.

— Поводом для драки действительно послужили насмешки одного над другим? — уточнила Повелительница.

— Да, — кивнул гвардеец. — Убитый действительно шутил над убийцей.

— Хороши шутки, — откинулась на троне Асатесса. — Значит так, заключенного освободить, дать ему золотой за ночь, проведённую в темнице. Я своё слово сказала.

— Повелительница, — запротестовала Лилина. — Согласно судебнику Повелителя Вельзевула, этот воин — убийца.

— Все воины — убийцы, — философски заметила Повелительница. — В каком-то смысле. А если ты насмехаешься над другим, то должен уметь быстро вынимать меч. Если ты меч не можешь из ножен быстро вынуть — то ты плохой воин и тебе лучше помалкивать.

Советница по правосудию склонила голову.

— Да, моя Повелительница.

Георж в толпе улыбнулся.

— Правосудие свершилось, — подвела итог Асатесса, краем глаза заметив довольного визиря. — А теперь оставьте меня с князем Георжем наедине.

Когда все вышли из тронного зала, Асатесса обратилась к Георжу.

— Ты решил вопрос с воинами? — спросила она.

— Я разослал письма всем князьям с требованием к весне предоставить силы для борьбы с мятежом, — попытался навести на себя больше авторитета советник. — Я уже получил несколько ответов с заверением, что нам будут предоставлены воины.

— Да? — подняла одну бровь Повелительница. — И сколько точно ответов ты получил?

— Два, — после некоторой паузы ответил Георж.

— Георж, — Асатесса нетерпеливо постучала костяшками пальцев по подлокотнику. — Сколько у нас в замке людей вместе с гвардией?

— Чуть больше пятисот, Повелительница, — ответил тот. А затем добавил. — В Шиноне столуются ещё две с половиной тысячи. Это те, что прибыли с Востока и им теперь нет никакой возможности вернуться.

— А сколько у мятежников?

— До схода лавины было семь тысяч, сейчас, наверняка, гораздо меньше, — ответил Георж.

— Их пять, — вспомнила одно из последних писем Ловэта Асатесса. — А к весне будет десять или даже пятнадцать.

— Этого не может быть, — мотнул головой дядя.

— Может, — скривилась Повелительница. — Потому что они идут по земле и буквально хватают людей в свою армию. А мы… мы сидим ровно и довольствуемся ответами двух несчастных брехунов.

— Но, Повелительница… — хотел возразить Георж.

— Я не закончила, — ответила Асатесса. — Научись хотя бы меня не перебивать. Ты думаешь, что кто-нибудь из князей выделит мне воинов, чтоб сражаться с этой армадой? Они и так скрепя зубами собирались выйти против семи тысяч. А тут… Никто из них меня не хочет защищать. Я получаю письма от старших женщин в родах, что их мужья не допускают их к вопросам войны. Воины слушаются только мужчин.

— Я уверен, что это лишь внутренние противоречия внутри кланов, сами кланы, независимо от того, кто их возглавляет, всё также преданы вам, — вставил князь, чем ещё больше распалил Повелительницу.

— Чушь, — развела руками она. — Они лояльны только себе. Как и ты. Однако, кое где ты просчитался.

— Прости? — спросил Георж.

— Ты думаешь, что тебя не повесят вместе со мной, когда мятежники ворвутся во дворец? — стукнула по подлокотникам Асатесса. — Да, Палес тебя четвертует за своих сыновей.

— Но… — хотел возразить визирь.