Снег и туман

Седьмой апостол пристально разглядывал стоящие перед ним в ряд мрачные фигуры божеств, не переставая прищелкивать языком. Он то и дело вытягивал руку, чтобы прикоснуться к статуе, но все не осмеливался сделать это: вытягивал и тут же отдергивал, и снова вытягивал, и тут же отдергивал. Рука его напоминала пружину. Парень откровенно развлекался и было похоже, что прекращать не собирался, поэтому князю пришлось подойти и за шиворот оттащить парня от статуи.

Молодой человек принялся изо всех сил сопротивляться и вопить, однако высвободиться не смог, оттого направил усилия в словесный штурм:

– Отпусти! Это же все равно что задирать ребенка! А если девушки увидят? Позор на мою голову, ведь в Фуцзэ меня считали видным парнем! Предупреждаю, старикашка, мне всего семнадцать! Я еще подрасту, так что не думай, что можешь вот так таскать меня только потому, что выше на полголовы, вот подожди… Ай-ой, эй, моя поясница…

Инь Чэнь вместе с выволоченным из узкого коридора и всю дорогу отплевывающимся от льда Ци Лином добрался до изысканных дверей гостиницы. У входа висело два белых знамени, на которых красовались вышитые золотыми и серебряными нитями камелии. По бокам крытого крыльца повесили два медных изысканно гравированных светильника, и пусть сейчас стоял день, в них все равно горел огонь, добавляя уюта и роскоши. Когда князь и апостол подошли к ступеням главного входа, последний даже почувствовал аромат камелии: должно быть, в масло для светильников добавляли выжимку из этих цветов.

«Вот это городские, конечно, умеют, – мысленно восхитился парень. – Нужно будет подкинуть идею хозяйке, повесим у станции пару таких же светильников да добавим самый известный аромат в Фуцзэ, ну точно…» – тут он вспомнил, что станции больше нет, и помрачнел.

Его спутник уже успел войти в гостиницу, и Ци Лин поспешил за ним. Внутри он увидел знатных с виду людей в роскошной одежде, которые распивали чай и разговаривали. Юноша занервничал и сжался за спиной Инь Чэня.

– Ты вроде собирался отправить меня в Усыпальницу Духов, зачем теперь привел на постоялый двор? – спросил апостол князя, который в этот момент интересовался у хозяина насчет свободных комнат. Однако тот не ответил и нахмурился, очевидно, у него все шло не очень гладко.

– Осталась лишь одна свободная комната, – произнес хозяин гостиницы, ткнув в заполненную деревянными палочками доску, где оставалось лишь одно пустое место.

– Так не пойдет! Нужно две! – Ци Лин смотрел на жесткий профиль князя, и щеки его залились краской, поэтому он обратился уже к хозяину заведения. – Пожалуйста, найдите две.

Инь Чэнь бросил на юношу косой взгляд и, не желая разбираться с ним, вытянул руку и принял протянутый хозяином медный номерок, после чего, развернувшись, пошел по лестнице наверх. Не оборачиваясь, он холодно бросил апостолу:

– Поднимайся, если не хочешь, чтобы тебя поднял я.

Со скорбным лицом Ци Лин поплелся наверх.

– Сколько в этой комнате хоть кроватей, одна или две?

Комната находилась на четвертом этаже, и из открытого окна открывался вид на великолепный городской пейзаж. Гостиница стояла недалеко от морского порта – к береговой линии в отдалении прибивались белые волны, вокруг мачт рыбацких суден кружило множество птиц, в ноздри ударил сильный запах моря.

– Ах! Вот что значит большой город! – парень наполовину высунулся из окна, и казалось, что вот-вот упадет вниз. Переполненный радостью, он обернулся, собираясь что-то сказать, но тут заметил направляющегося к нему князя с двумя золотистыми плодами, маленькими и напоминавшими полупрозрачные вишни.

– Ого, так ты еще и фрукты приготовил! Ну, не стоило. – Ци Лин вытянул руку, подобрал один из них и, закинув тот в рот, съел.

Инь Чэнь остолбенел, не зная, как реагировать, и простоял так несколько секунд. Он успел привыкнуть к выходкам своего новоиспеченного апостола, но в этот раз юноша, очевидно, превзошел сам себя.

– Это… была не еда… – мужчина потер виски.

Ци Лин тут же схватился за грудь:

– И что же это, я теперь умру в самом расцвете лет?

Князь не нашелся что ответить.

– Что это тогда такое? – лицо парня вытянулось.

– Это плод дерева, которое называется «Сисыя». Считается, что названный этим именем плод является глазами серебряных жрецов.

– Ух ты… Значит, теперь моя духовная сила резко увеличится, и я моментально стану таким же могущественным, как ты? Мне доводилось слышать рассказы, где появлялся вот такой волшебный фрукт или снадобье! И там всегда был молодой способный парень, прямо как я, который падал со скалы, а потом съедал вот такой вот фрукт. – Глаза апостола засветились, он не сводил взгляда с золотого плода в руке Инь Чэня. На лице его было написано четыре слова: «Давай же скорее сюда!».

Князь закатил глаза.

Вдруг до Ци Лина неожиданно дошло:

– Ах, точно, ты же сказал, что это не едят.

Мужчина кивнул, и лицо его слегка просветлело.

– Ну, тогда, значит, их втирают в лицо, – рассудил парень, склонив голову.

Инь Чэнь снова помрачнел и стукнул юношу по макушке:

– Лучше просто помолчи!

Затем протянул руку и, сжав подбородок парня, потянул к себе.