Снег на кедрах

Во время особенно сильного прилива волны подбирались очень близко к маяку, обрушиваясь на его основание; когда волны откатывали, на бетоне повисали белесые от соли водоросли, напоминавшие морской мох. Под медной крышей маяка располагались шестнадцать отражающих призм и четыре проецирующих линзы, плававшие в ртути. Обслуживающий персонал периодически смазывал часовой механизм; линзы совершали два оборота в минуту. И все же кораблекрушений было не избежать — в густом тумане маяк не был виден и суда садились на мель. Береговая охрана установила на пути следования судов радиолокационные отражатели, снабдив ими островные пляжи и заякоренные буи с нумерацией. Островитянам казалось, что уж на этот раз приняты все меры, но через какое-то время разбивался очередной корабль. Наскочил на мель буксир, тянувший дизельный паром из Сан-Франциско; то же случилось с другим буксиром, тащившим баржу, доверху груженную фанерным кряжем; сел на мель пароход с металлоломом, шедший на малой скорости из Виктории. Известия об этих крушениях островитяне воспринимали как суровую неизбежность; многие придерживались того мнения, что таково предопределение божье. После очередного кораблекрушения многие островитяне приходили на пляж и с благоговейным страхом наблюдали тонущее судно; некоторые даже приносили с собой бинокли и фотоаппараты. Старые рыбаки, времени у которых было хоть отбавляй, собирали прибитые к берегу доски, разводили костры и грелись, а море тем временем проламывало бреши в корпусе корабля, основательно засевшего на мели. Все живо обсуждали происходящее, то и дело вытягивая руку в сторону тонущего корабля. Не зная ничего наверняка, островитяне строили всевозможные догадки о причине крушения: ошибка или неопытность лоцмана, неправильно прочитанная карта, перекрестные сигналы, туман, ветер, прилив или обыкновенная человеческая глупость. Иногда при крушении шел ко дну весь корабль или его часть, и у берега находили обломки. Команде спасателей, успевшей выгрузить ничтожно малую часть груза, приходилось отказываться от дальнейших спасательных работ; островитяне же лишь безучастно смотрели, сжав губы и качая головами. Неделю-другую они еще переговаривались о виденном, а потом разговоры прекращались — каждый думал о крушении молча, про себя.

Ближе к вечеру, когда начало смеркаться, Исмаил уже был на маяке, в комнате главного старшины береговой охраны, крупного человека по имени Эван Пауэлл. Помещение освещалось керосиновыми лампами и обогревалось дровяной печкой, отлитой из чугуна. Снаружи работал генератор, и каждые тридцать секунд зажигался маячный свет, отблесками отражавшийся в окне. Стол главного старшины был почти что пуст — только журнал для записей, подставка для карандашей, полная окурков пепельница и телефон. Пауэлл, зажав между пальцев зажженную сигарету, откинулся на спинку кресла, потер лицо и закашлялся.

— Простыл, — хрипло сказал он Исмаилу. — Совсем расклеился. Но чем смогу, помогу. Вам ведь нужен материал для газеты, мистер Чэмберс?

— Да, — ответил Исмаил. — Для статьи о буране. Может, у вас есть архивы? Скажем, сводки по погоде за прошлые годы или что еще. Нельзя ли мне, к примеру, полистать старые вахтенные журналы? На моей памяти подобного бурана не случалось, но все же не лишне будет проверить.

— У нас полно всяких учетных записей, — ответил Пауэлл. — Береговой охраны еще не было, а маяк уже стоял. Не припомню, с какого времени они ведутся, но, если хотите, посмотрите сами, это можно. Тут столько всего — мало не покажется. Интересно, что вам удастся отрыть.

Пауэлл подался вперед и тщательно затушил окурок в пепельнице. Сняв трубку, он набрал всего одну цифру и вытащил из кармана платок.

— Кто это? — резко бросил он в трубку. — Леванта ко мне, срочно. Скажите, что я жду его здесь. И пусть захватит пару ламп.

Он закрыл трубку рукой, высморкался и посмотрел на Исмаила.

— Сколько времени вам понадобится? — спросил он. — Могу отрядить в помощь Леванта, но это максимум на два часа.

— Не стоит, — вежливо отказался Исмаил. — Я бы не хотел никого беспокоить. Просто покажите мне, где что лежит.

Пауэллс убрал руку с трубки.

— Смольц, — сказал он. — Леванта мне. Срочно.

Он повесил трубку и снова высморкался.

— В такую погоду никакой навигации, — заметил он. — Час назад мы связывались со станцией… По всему видать, снег не перестанет до завтра.

Подошел радист Левант. Он оказался высоким парнем, ростом с баскетболиста, с большим кадыком и мелко вьющимися волосами. Левант принес керосиновую лампу и фонарь.

— Это — Исмаил Чэмберс, — сказал Леванту Пауэллс. — Он выпускает местную газету и хочет просмотреть наши погодные сводки. Надо показать ему, где у нас что лежит, навести, что называется, на след… Ты устрой там все и принеси пару ламп.

— Что-нибудь еще? — спросил Левант.

— Смотри, не пропусти вахту, — предупредил его Пауэлл. — До эфира два часа осталось.

— Да не стоит со мной возиться, — возразил Исмаил. — Только покажите, где что лежит, а дальше я уж сам.