«Снег», укротивший «Тайфун»

Наши добывающие органы в лице ИНО (внешняя разведка) ОГПУ, а потом 5-го отдела ГУГБ НКВД держали, как говорится, пальцы на пульсе обстановки взаимоотношений США и Японии. Руководители государственной безопасности понимали, что американский Белый дом не заинтересован в укреплении господства Страны восходящего солнца в тихоокеанской акватории и усилении ее влияния на островные государства. Топка негативного отношения янки к амбициям императорской военщины Японии нуждалась в дровах. И они скоро нашлись…

Подбросил их советский разведчик ИНО ОГПУ Исхак Абдулович Ахмеров, направленный в 1935 году на нелегальную работу в Соединенные Штаты. Он заменил неожиданно погибшего при невыясненных обстоятельствах своего коллегу — резидента нелегальной разведки. Как человек общительный и уже достаточно поднаторевший в делах разведки, Ахмеров быстро вошел в курс дела и создал широко разветвленную, работоспособную нелегальную резидентуру. В ее состав входило десятка полтора завербованных агентов, в том числе и на вершинах власти — в госдепартаменте, министерстве финансов и даже в спецслужбах, от которых в Москву стала поступать важная разведывательная информация.

Но все по порядку.

* * *

В кабинете у Сталина находился Лаврентий Павлович Берия, только что назначенный на пост наркома внутренних дел после ареста своего предшественника Николая Ежова. Еще вчера он возглавлял Главное управление госбезопасности НКВД СССР. А незадолго до отстранения «кровавого карлика» от работы он, занимавший самую высокую чекистскую должность, стал еще и первым заместителем Ежова. Это были этапы восхождения Берии на высокий пост наркома.

Вождь понимал, сколько дров наломано прежним руководством, а поэтому обсуждал с новым наркомом мероприятия по минимизации последствий развязанных Ежовым репрессий. Свое участие в них он, естественно, исключал, считая, что своих личных врагов у него было мало, а вот тех, кого наплодил Ежов, — море. Кровавое море.

Потом разговор плавно перешел на тему о состоянии советско-японских отношений на Дальнем Востоке, об усилении границы, о помощи Монголии. Затронули и больной вопрос о бегстве к японцам начальника Дальневосточного управления НКГБ комиссара 3-го ранга Люшкова.

— Товарищ Берия, что-то я не слышу наших разведчиков, — попыхивая трубкой, промолвил Иосиф Виссарионович и вскинул цепкий взгляд оливковых глаз на наркома. Его глаза в таких ситуациях недовольства наливались заметной желтизной, взгляд становился цепким, что говорило: надо отвечать по существу и рисовать доброкачественную перспективу.

— Товарищ Сталин, после недавних чисток мы избавились от балласта. Удалось закрыть образовавшиеся бреши в зарубежных резидентурах в результате предательства Орлова и других негодяев в разведке. Пришли надежные молодые кадры — патриоты нашей страны. Я уже вам докладывал материалы по США. Активно работает там наш резидент-нелегал «Юнг» — Ахмеров, но сегодня и к нему есть вопросы.

— Какие? — насторожился Сталин.

— Женился на американке.

— Ну и что? Кто она?

— Хелен Лоури — племянница местного лидера компартии Эрла Браудера. Правда, хорошо помогает ему. В замах у него Норманн Бородин. Еврей по национальности. Развернул кипучую вербовочную деятельность, в том числе и среди своих единоверцев. Боюсь, как бы не споткнулся и не навербовал подстав.

— Следите, чтобы не получилось, как с Люшковым или Орловым, — не отступал от своих предостережений Сталин.

— Постараемся держать эти вопросы под контролем. — Подобострастно сверкнув просветленными стеклами пенсне, Берия бросил покорный взгляд на Хозяина.

— Сейчас главное — дисциплина и преданность наших людей в разведке, — медленно проскрипел вождь.

— А что касается материалов, помните, я вам в прошлом месяце докладывал наметки наших выходов на связи Рузвельта…

— Помню, — буркнул Сталин. — А что дальше?

— Последние шифрограммы говорят о большой их перспективе.

— Через кого? — Сталин прищурил глаза, насторожился и словно захотел быстрее услышать ему пока неведомую тайну.

— Как мне докладывал Фитин, через министра финансов Моргентау. Его советник господин Уайт, вошедший в контакт с Ахмеровым, полностью разделяет наши взгляды: негативно относится к нацистам, политику Гитлера терпеть не может, враждебен к японским милитаристам и их политике в Тихоокеанском регионе, затрагивающей американские национальные интересы.

— Конечно, неплохо было бы, чтобы янки попугали японцев, как это сделали в 1921 году. Тогда их как ветром сдуло с Дальнего Востока, хотя они и планировали надолго остаться и расширить свой «плацдарм». Ну что же, делайте это святое дело, но осторожно. Должна быть особая секретность.

* * *

И вдруг как гром с ясного неба: в середине 1939 года в вашингтонскую резидентуру поступила шифрованная телеграмма за подписью своего руководителя:

«Юнгу.

Работу резидентуры свернуть. Агентуру законсервировать. По завершении всех указанных мероприятий прибыть в Москву».