Снег в июле

— Буду ждать, — сказал я многозначительно.

— Ждите.

Наряды я, конечно, не выписал, но на второй день ровно в восемь утра в мою конторку прибыл Сергеев, начальник производственного отдела, пижон высшей марки, с такими длинными черными бачками, что они уходили куда-то под подбородок.

— Темушкин, — сказал он растерянно, — приказали тебя заменить, неужели ты все-таки пойдешь в отпуск?

— Да… действуй, — ответил я и сел в сторонке.

Сразу вперегонку зазвонили телефоны, запыхавшись, в прорабскую влетел мастер Владик с известием, что экскаватор порвал какую-то трубу, из которой хлещет вода; еще с порога, грозя страшными карами, одновременно зашли два инспектора: пожарный требовал ускорить очистку этажей, а админинспектор — прекратить очистку. Они сразу сели писать протокол.

Ворвался водитель, он истошно кричал о простое машины.

Сергеев с ужасом смотрел на всех, молча, как рыба, открывая рот, — в руках у него были крепко зажаты две телефонные трубки.

Доконала его многочисленная экскурсионная группа, которая прибыла на стройку в красном автобусе. Сергеев побледнел и как-то странно начал клониться набок.

Наконец я сжалился над ним. Сел за стол и так сказал шоферу:

— Ты, друг, пятнадцать минут простоял и уже кричишь, а паспорт на плиты ты привез? Нет?

Шофер утих, начал божиться, что привезет документ со следующей ездкой.

— Так вот, друг, иди и тихонько-тихонько жди разгрузки, а то поедешь с плитами назад на завод.

Шофер, восхищенно покачивая головой, вышел.

Инспекторов я клятвенно заверил: все, что они требуют, будет сделано сегодня. Они заулыбались, хотя знали, что для этого потребуется самое малое дня три. Но я тоже знал — главное, чтобы инспектор улыбнулся. Правда, админинспектор протянул мне для подписи протокол.

— Вы тут ваши обещания запишите, — сказал он.

— Нет уж, Гаврила Иванович, — почтительно ответил я. — Вы, пожалуйста, без протокола.

— Бывалый ты прораб, Темушкин, — покровительственно сказал инспектор, пряча протокол в сумку.

Мастер Владик как пробка выскочил из прорабской.

— Впредь не лезь ко мне с такими пустяками. Льется вода? Вызывай водопроводный участок, — строго сказал я.

Экскурсантам я так ласково улыбался, что они, несмотря на неполадки на стройке, записали весьма приятный отзыв.

Только бригадиру монтажников Семену я отдал свое время сполна. Тут улыбочками не возьмешь. Это дело.

Через час все утихло. Сергеев немного приободрился, на его круглом побледневшем лице начала появляться краска.

— Видишь, Сергеев, — убежденно сказал я ему, — разве могу я идти в отпуск? Чепуха все это. Пугает он.

И все же в четыре часа дня я был снова вызван к Новому.

— Наряды выписали? — спросил он.

Я утвердительно кивнул головой.

— Хотя вы свое слово не сдержали, нарядов нет, — в глазах Нового я заметил блестящие насмешливые точки, — приказ о вашем отпуске я подписал. С завтрашнего дня…

Я перебил его и умоляюще начал просить оставить меня на работе, буду скучать по стройке.

— Ничего, ничего, — строго сказал он, — все, даже старшие прорабы, должны отдыхать.

…Получил целую кучу денег и советов. Мне рекомендовали взять аккредитив, позаботиться об оснастке для купания. Сметчик Аполлон Бенедиктович вызвал меня во двор (он не доверял секретов крупнопанельному дому), долго разъяснял, как вести себя с администраторами гостиницы.

— Вы их, юноша, измором… измором берите. Не уходите, стойте у конторки. Час, два, и они сдадутся.

Я мрачно слушал. «Влип, — думал я, — никогда в отпуске не был… Что я там, на юге, буду делать?»

— Это мне все известно, — сердито сказал я администратору гостиницы, милой девушке, одетой в белое платье, — вот буду стоять у вашей конторки два часа, тогда номер найдется.

Она ласково улыбнулась:

— Пожалуйста, товарищ… (заглянула в паспорт), товарищ Темушкин, мне будет веселее.

Но я не выдержал и через полчаса, пренебрегая советами Аполлона Бенедиктовича, вышел на улицу.

Все тут было в избытке: синее гладкое море, высокие горы, покрытые кудрявой зеленью. Воздух был так напоен ароматом, так густ, что, казалось, его можно было резать электропилой на блоки. Только кранов почему-то не было.

Вечером в хорошо пригнанном гостиничном механизме что-то случилось, какой-то болтик выскочил.

— Вам повезло, товарищ, — приветливо пропела милая администраторша, — не приехал Голодов.

Я не стал выяснять, кто этот Голодов. Когда администраторша дала мне ключ, показалось, что одновременно она вручила и горы, и море, и набережную, где продавались очень аппетитные пирожки.

На следующий день вечером пьяный от свободы, моря и солнца, прославляя нового главного инженера за отпуск, я добрался до своей комнаты, лег на диван и уснул.

Снился мне Аполлон Бенедиктович и милая девушка-администратор. Сметчик стучал кулаком по столу и кричал на администратора, почему я все же получил комнату, хотя не внял его советам.

Стук усилился. Я открыл глаза. В дверях, виновато улыбаясь, стояла администраторша.

— Ми…лая, как вам рад! — Я вскочил. — Заходите…

Она вошла, закрыв за собой двери.

— Это вам, — сказала она и протянула мне бланк.

Телеграмма содержала короткий приказ: