Снег в июле

Вообще говоря, Важин мог повторить приказание, и на этом разговор бы закончился, но он счел необходимым разъяснить своему работнику: первое — район не выполнит план квартала и полугодия без корпуса № 14; второе — государственная комиссия уже назначена, перенос ее произведет плохое впечатление. Важин просил это учесть и обеспечить приемку корпуса.

Рюмин согласился. Единственно только, что он оговорил, если не будет получаться — позвонит. В этом случае Важин немедленно приедет.

У входа в дом Рюмин остановился, настраивая себя, как это обычно делает атлет перед поднятием штанги, и решительно открыл дверь. Было без пятнадцати четыре.

Член государственной комиссии архитектор Романов в три часа зашел к руководителю мастерской.

— Я хотел… — начал было Романов, улыбаясь своей гипсовой улыбкой.

Руководитель мастерской остановил его:

— Вы читали?

— Читал, конечно, читал, но я хотел…

Напрасно говорят, что настоящая дисциплина только в армии. У врачей, в научном мире, в архитектурных мастерских отношения маститых с подчиненными зиждутся на строжайшей дисциплине. Романов вздохнул и взял со стола вырезку из газеты, уже изрядно затертую. Статья называлась «Дырявый барьер», и говорилось в ней о неправильных действиях государственных комиссий — каждый архитектор, идя на комиссию, обязан был перечесть эту статью.

— Прочел, — через три минуты сказал Романов, положив статью на стол.

— Прочли или только пробежали? — недоверчиво спросил руководитель мастерской.

— Прочел. А вообще, я уже знаю ее наизусть. — Романов это сказал в сердцах, но на губах его была все та же застывшая улыбка. — Теперь я могу сказать?

Руководитель мастерской утвердительно наклонил голову.

— Я все равно решил акт государственной комиссии не подписывать, корпус не готов.

— Ну что ж, очень хорошо…

Романов выехал в полчетвертого. Автобус шел из центра, пассажиров было мало, и Романов, примостившись на мягком сиденье, с удовольствием представлял, как председатель комиссии будет опрашивать всех. А он так прямо и заявит: акт, мол, подписывать отказываюсь, потому что дом не готов. Это будет впервые за многие годы его работы архитектором. Сколько раз он кривил душой, принимал незаконченные дома и ставил оценку «хорошо»!.. Помнится, один раз попал к своей знакомой на новоселье. Знакомая, счастливая, что получила отдельную квартиру, все благодарила Романова за отличный дом. Романов соглашался (как не согласиться, когда тебя хвалят), хотя видел много огрехов и недоделок. Когда он уже уходил, Катя, так звали знакомую, смущенно спросила:

— Роман, это твой дом, но не обижайся, так у всех, я пригласила столяров, чтобы переделать паркет, укрепить дверь, и тут вот… — Она показала на оторванную ручку. — Как ты думаешь, сто рублей не будет много?

Тогда он еще умел краснеть, позже привык. Это порядок такой, механизм… ну, вроде шагающего экскаватора. Подходит срок, готов дом, не готов, а должен быть подписан акт о приемке его в эксплуатацию. Теперь все! Отныне он будет тверд.

Он вышел из автобуса у остановки «Аптека» и пошел к корпусу. Конечно, прежде всего приятно выполнить свой долг, но… но попутно тоже очень приятно сдержать свое слово, данное столь очаровательным девушкам.

Романов вошел в корпус. Было без десяти четыре.

Член государственной комиссии лейтенант Ковярин, молодой, бравый, в новенькой форме, в 15.30 прибыл к своему начальнику майору Новикову.

— Ты уже на четырнадцатый? — спросил Новиков и, не ожидая ответа, разъяснил: — Твое дело — пожарный водопровод, автоматика наша. Ясно?

— Ясно, товарищ майор. Только своим делом и займусь. — Лейтенант хотел идти, но был задержан.

— Ты ведь первый раз на приемке корпуса?

— Так точно, товарищ майор, в первый раз.

— Так вот, Ковярин, — майор помялся, — будут к тебе приставать на госкомиссии, чтобы ты подписал акт о приемке корпуса в эксплуатацию…

— Не подпишу. В акте только укажу: «Пожарный водопровод и автоматику принял».

— Подожди, очень спешишь. Ты член государственной комиссии, поэтому тебе полагается подписать весь акт.

— Понятно, товарищ майор. Мы в училище неплохо проходили строительное дело; осмотрю корпус, если все будет готово — подпишу акт.

— А если не будет готово?

— Не подпишу.

— М-да!.. Присядь, пожалуйста. — Майор нажал клавишу телефона. — Миронов, ты чем занят?.. Вот какое дело, к тебе зайдет Ковярин… Да, наш новый лейтенант. Он идет на государственную комиссию… Да, корпус четырнадцать. Ты объясни ему, как и что…

В 15.40 лейтенант Ковярин вышел из районного управления пожарной охраны. Как проходил инструктаж, неизвестно, но лицо лейтенанта было задумчиво. В 15.57 он зашел в корпус.