Снега моей души

В памяти всплыл, теперь уже невыносимо далёкий, моргающий огонёк горящего барака, его дробное, оранжево вихляющееся отражение в черных водах реки, которые тянули на себя его взгляд, усиливая черноту ночи и сужая окружающее пространство до размеров точки…

Сергей вздохнул, переключил передачу и начал перестраиваться в потоке авто, направляя своё движение в сторону моста через Енисей. Скоро черная капля его автомобиля влилась в разноцветный поток и исчезла из виду.

Маленькие дети бегают по комнате.

Маленькие дети бояться темноты…

Детская считалка

Погреб

I

Хлопнула дверца кабины, машина рыкнула солярным выхлопом и, мигнув на прощание красными фонарями, исчезла в занавеси, еще не успевшей осесть, дорожной пыли.

Все, мы добрались до места, откуда начнет самостоятельно двигаться наша небольшая, состоящая из трех человек, экспедиция. Остались позади рваные сны и гул авиаперелета в Якутск, перегарная суета паромных переправ через Лену и Алдан, неприветливость якутских селений и каменистая тряска колымской трассы. Впереди нас ждут разноцветные горы и черные ущелья хребта Сунтар–Хаята.

Но до них еще долгая дорога по косам и обрывам реки, что бежит из холодного сердца этих гор. Мертвенно–синие наледи, серые стены прибрежных скал, сухой частокол сгоревших деревьев, тугой плен кедрового стланика по берегам, удушающие перины седого мха-ягеля – часть мозаики, из которой будет складываться наш путь. И мы только в начале этого пути.

Начало пути…

Моему взору открылась окраина заброшенного, стоящего на берегу реки поселка и небольшое, густо заросшее иван-чаем, поле старого аэродрома. Линия улицы еле угадывалась по полусгнившим и разбитым крышам домов, то тут, то там видневшимися среди густых зарослей. Тайга почти поглотила строения.

Идти по аэродромному полю к поселку было легко. Стебли иван-чая с хрустом ломались под ногами, а проплешины утрамбованного базальтово-черного аэродромного покрытия были ровными, как шоссе.

По мере приближения к окраине шум реки затихал. И когда мы вошли в поселок, то улица встретила нас неправдоподобной тишиной. Было так тихо, что невольно хотелось зашуметь, сделать какое-то движение, чтобы нарушить эту тишину…

Прямая линия улицы обрывалась на берегу реки, за быстрым течением которой вставали горы. Час назад еще светлая и просторная, теперь долина реки постепенно погружалась в предгрозовые сумерки. Безмолвными фантомами вдали изредка проблескивали фиолетовые ниточки молний, но звука грома еще не было слышно. Приближалась гроза. Казалось, что окружающее пространство уменьшилось, и горы вплотную обступили поселок. Духота усилилась.

Мы быстро шли по улице, изредка перебрасываясь фразами о качестве той или иной развалины – выбирали место для ночлега. Надо было спешить. Судя по черноте неба, дождь обещал быть сильным. Но дома были похожи один на другой – проломы в крышах, разбитые окна, выломанные и брошенные тут же двери… Конечно, можно было приютиться в любом из них, но мы шли дальше, надеясь найти что-нибудь лучше, чем увиденное.

И уже подходя к концу улицы, мы услышали звук. Необычный звук в тишине – то ли скрип, то ли плачь… Как будто за густой травой плакал ребенок. Плакал тихонько и горько.

Я оглянулся на товарищей. Сказать, что меня охватила оторопь – это не сказать ничего… Мы замерли на месте!

Сколько мы так стояли, я не помню. Долго. Наконец, я громко кашлянул, как бы обозначая наше присутствие, и прислушался. Звук не исчез и не изменился. Он шел из-за стены густых зарослей, что окружали какое-то пространство на противоположной стороне улицы. Как я не всматривался в эту зеленую стену – ничего не было видно.

И тогда я решительно шагнул в заросли в направлении звука. И пока пробирался сквозь зелень стены сорняков, звук исчез.

Я вышел на небольшую полянку – в прошлом ухоженный палисадник, и увидел качели. Посреди высокой травы одиноко стояли старые детские качели. Ржавые стойки, облупившаяся синяя краска на них, и забытый облезлый желтый пластмассовый слоник на рваном, высохшем и скрученном черном дерматине маленького сиденья.

Мы постояли, удивленно рассматривая качели и слоника. Обсудили свои мысли по поводу возникновения звука. Сергей вообще ничего не усмотрел в этом звуке, а мне показалось, что когда я вышел из кустов, качели качнулись и замерли…

– Ветер вполне мог раскачать эту развалину, а она вон как скрипит… – сказал Володя. И с этими словами, он качнул качели. Те, тонко пискнув, тут же остановились….

Палисадник примыкал к вполне сносному дому. Крыша строения была почти целой, дверь на месте, стекла в окнах целы. Даже маленькая веранда была застеклена.