Снегири

По выходным тетушка чаще всего забирала нас к себе. В тот вечер Мелкий остался дома, потому что его традиционная декабрьская простуда еще не прошла. Когда мы с тетушкой вышли из дома, уже смеркалось. Снег под недавно зажегшимися фонарями был сиреневый и скрипучий, пахло холодом и скорой метелью. По дороге мы должны были зайти в продуктовый магазин, чтобы купить маргарина. Этот магазин я не любила. Там всегда висел запах рыбы, стены покрывал белый грязный кафель, а вечерами, когда включали свет, все приобретало мертвенно-синий оттенок. Продавщицы в этом магазине были настоящими великаншами – в огромных белых наколках, с волосами, которые назывались «химическая завивка», с неприступно-недовольными лицами, синими веками и розовыми губами. Когда я заходила с тетушкой в этот магазин, я всегда на всякий случай брала ее за руку.

В магазине все было как всегда, и я радовалась, что нам нужно купить только маргарин, потому что это значило, что мы не задержимся там надолго. Мы сразу прошли к прилавку, за которым стояла великанша. «Добрый вечер, – сказала тетушка, – мне бы маргарина». Великанша, не меняя выражения лица, молча нагнулась к витрине и вытащила оттуда смерзшуюся пачку.

В этот момент тетушка заметила колбасу. Этой колбасы, как, впрочем, и любой другой в магазине не должно было быть. Тем не менее она там была. Розовая, с ценником, на котором было написано «Колбаса телячья». Мы с Мелким такую колбасу не ели: она была с жиром, против которого любые уговоры бессильны. Впрочем, уговоры требовались редко. Такая колбаса появлялась в доме только по праздникам.

Тетушка ужасно обрадовалась.

– И еще, пожалуйста, колбасы, – попросила она.

– По талонам ветеранам, – сквозь зубы выдавила великанша.

– Но… – сказала тетушка, хотя даже мне было понятно, что никакие «но» не помогут. Тетушка вздохнула, еще раз посмотрела на колбасу, потом на меня, а потом вдруг сказала: – Ну посмотрите на этого ребенка! Видите, какая она бледная! Только после болезни! И она так любит колбасу! Может, хотя бы триста грамм?

Великанша обратила свой взор на меня…

– Ладно.

Я не могла понять, что происходит. Я не болела целых два месяца, я никогда бы не стала есть такую колбасу, и тетушка об этом прекрасно знала… Мы вышли из магазина. На улице начиналась метель. Я держала тетушку за руку. Тетушка довольно долго молчала, а потом, не глядя на меня, очень тихо сказала:

– Бабушка. Она так любит эту чертову колбасу.

Спутники апокалипсиса

– На Новый год я нарисую всем апокалипсис! – сообщил мне Мелкий.

– Отличная идея! – с завистью сказала я.

Обычно мы начинали думать над подарками еще весной. Это был третий – осенний – круг обсуждения, и на этот раз идея Мелкого была и правда хороша.

– Она не моя, – скромно сказал Мелкий. – Мне Анна Игоревна подсказала. Она сегодня в детском саду у всех спрашивала про праздники, которых мы ждем больше всего, а потом попросила их нарисовать. Я нарисовал Новый год и апокалипсис.

Про апокалипсис Мелкий узнал случайно. Как-то вечером мы рассматривали один из дедушкиных альбомов. В нем было полно изображений дивных существ, совершенно ни на что не похожих. Под некоторыми из них были непонятные надписи вроде «тетраморф» и «блудница». Под другими, наоборот, понятные, но никак не соотносящиеся с изображенным. Например, под рисунком с совершенно потрясающими тяжеловооруженными тварями с головами людей и телами каких-то животных было написано «саранча». Иногда надписи и рисунки почти совпадали: «конь» и «дракон» вполне соотносились с изображениями. На вопрос Мелкого, что это за создания, дедушка сказал, что это – специальные существа, которые, как говорится в одной книге, придут на землю в определенный срок. Этот срок называется апокалипсис. Детали этого события дедушка предпочел не уточнять.

Мелкого такая перспектива порадовала. Он любил животных, поэтому возможность того, что мир обогатится еще и такими созданиями, представлялась ему безусловно прекрасной. Так что он приготовился терпеливо ждать. Существа выглядели такими смешными, хрупкими и дружелюбными, что Мелкий решил, что именно их и называют Малые Сии. Про Малых Сих мы тоже как-то услышали от дедушки. Мы не до конца поняли, что это, но было очевидно, что речь идет о созданиях, которых нужно оберегать и защищать. Когда мы на всякий случай уточнили у папы, правильно ли поняли значение этого выражения, он ответил, что, в общем, да. После этого он иногда называл так нас. «Иногда» обычно совпадало с теми нашими действиями, для которых тетушка использовала глагол «натворили». Папа же в таких случаях обычно говорил: «Опять набедокурили, Малые Сии?»