Снегурка быстрой заморозки

— Где птички? — требовательно спросила я, обводя склад алкогольной продукции расфокусированным взором.

— В гнездах! — секунду подумав, убежденно ответила Ирка.

Показывая направление, в котором, предположительно, должны находиться гнезда с птичками, она махнула рукой:

— Там!

— Почему — в гнездах? — огорчилась я.

Такой порядок вещей отчего-то показался мне неправильным и даже где-то обидным. Словно, отсиживаясь в пресловутых гнездах, птички высокомерно проигнорировали наше общество!

— Потому что ночь! — рассудительно ответила Ирка. — Разве нет?

Она подслеповато прищурилась на дверной проем, ведущий из винного погреба в небольшую кладовку с провиантом длительного хранения. В кладовке было темно, так как там свет никто не включил.

— Да, ночь! — согласилась я, сделав соответствующий вывод из отсутствия в кладовой действующего освещения.

— Отлично! — бурно обрадовалась подруга. — Ночь — лучшее время для темных дел! Сейчас мы выведем Марика на чистую воду!

Темные дела и чистая вода в моем воображении никак не укладывались вместе, но я не успела сообщить об этом Ирке. Полная сил и жажды действий, подруга уже энергично толкала дверь на лестницу.

Дверь не открывалась.

— Что такое? — удивилась Ирка.

Она бахнула в дверь кулаком, потом отступила на пару шагов и с налету прильнула к ней могучей грудью. Затем прижалась к непокорной двери спиной и дважды лягнула ее ногой.

— Он нас запер! — постановила я. — Ха-ха-ха! Мы попались в ловушку! Какой ужас!

Мне стало сначала смешно, а потом страшно. Если мы с Иркой не выберемся из запертого погреба в ближайшее время, то, возможно, не умрем, но наверняка сопьемся! А если задержимся тут надолго, то сначала сопьемся, а потом все-таки умрем, потому что съедобного содержимого кладовки хватит нам с подругой всего на пару месяцев, а потом мы неизбежно начнем голодать. И холодать тоже начнем, потому что температура воздуха в погребе не превышает пятнадцати градусов. Идеальные условия для хранения вина и мощей!

Испугавшись перспективы превратиться в пропитанную алкоголем вяленую мумию, я почувствовала, что трезвею.

— Он нас запер! — с негодованием повторила Ирка.

Чувствовалось, что подруга не намерена с этим безобразием мириться. Она пробежалась по комнате, сбив пустую коньячную бутылку, снова плюхнулась рядом со мной и штопором прочертила в пыли на цементном полу ломаную линию.

— Это что? — на время забыв о своих страхах, спросила я, с интересом следя за ее художествами. — Каббалистические знаки? Мы будем вызывать подкрепление в виде нечистой силы?

— Это план подвала, — ответила Ирка, продолжая яростно черкать. — Смотри: за стеной слева от нас расположена бильярдная. Там есть окна! Если мы сумеем разобрать стеллаж с бутылками, а потом пробиться через стену, то сможем разбить стекла!

— И выберемся наружу?

— Если сумеем сломать решетки, — с сомнением в голосе сказала Ирка. — В любом случае мы сможем орать в окна и звать на помощь!

— Орать мы можем и здесь, — заметила я.

— Здесь нас никто не услышит!

— Зато не надо пробивать стену и разбирать стеллаж с бутылками!

— Да, бутылки трогать не хочется, — согласилась Ирка. — Побьем еще… Ладно, смотри сюда, на чертеж: прямо перед нами гараж. Если мы сумеем пробиться через стену…

— То выберемся наружу?!

— Если сумеем сломать железные ворота, — Ирка нервно побарабанила пальцами по коленке. — Но мы сможем залезть в машину и сигналить, пока кто-нибудь нас не услышит!

— Ты забыла, вы оставили машину во дворе, — напомнила я. — В гараже пусто, сигналить придется без помощи автомобиля. Если, конечно, удастся пробить стену…

— Ладно, опять сюда смотри! — закричала подруга, вонзая штопор в крошащийся цемент. — Справа от нас котельная! Если мы сумеем пробить стену, то сможем взорвать весь дом к чертовой матери! Уж тогда-то нас точно кто-нибудь услышит!

— Уж тогда-то нам точно никто уже не поможет! Улетим мы с тобой спецрейсом прямо в рай!

— Не хочу в рай, — остыла подруга.

— И я не хочу, — согласилась я. — В смысле, сейчас не хочу, а со временем почему бы и нет? Не в ад же идти, правда?

— В аду жарко, — с нотками зависти сказала Ирка.

Я заметила, что ее голые ноги уже покрылись мурашками. Я-то уже давно сидела, зябко обхватив себя руками.

— А у нас тут холодновато что-то, — согласилась я, энергично повозив руками по спине.

Левая рука на правом боку зацепилась за что-то, не являющееся неотъемлемой частью моего организма. Удивленная, я вывернула голову, сделав попытку заглянуть себе за спину, и увидела прицепленный к поясу штанов мобильник.

— Сотовый! — обрадовалась Ирка, жадно завладевая трубкой. — Кому звоним, кого зовем на помощь?

Я немного подумала, Ирка почесала в затылке, и мы, не сговаривась, дуэтом воскликнули:

— Сереге!

— В конце концов, это его прямая обязанность — спасать честных граждан от бандитов всех мастей, — сказала я, набирая давно знакомый номер лазарчуковского мобильника.

— Всех мастей и волостей! — хихикнула повеселевшая Ирка, явно намекая на украинское гражданство Марика, в котором мы подозревали бандита, действующего под прикрытием.