Снегурка быстрой заморозки

Я подумала, что Марик, ожидающий увидеть свою тетю с новой прической, не будет разочарован.

— У нас абсолютно точная информация, полчаса назад он поднялся по лестнице с какой-то блондинкой!

— Слушайте, девушка, а блондинку эту вы не знаете? — спросила я барышню. — Такая худощавая девица с длинными светлыми волосами и ногами «от ушей». Не помните такой?

— Ха! — барышня натужно выдавила из себя смешок, пропитанный завистью, как пончик маслом. — Да у нас этих длинноногих блондинок — как собак у шашлычной!

Я догадалась, что образный ряд был навеян спецификой «Казбека».

— Ближе к ночи тут, наверное, все блондинки города ошиваются! — закончила фразу девушка-булка.

— Вы про проституток говорите? — сообразила я. — Так-так! Скажите, а они у вас тут организованными стадами бродят или так… на вольном выпасе? По-разному? Девушка, я вам еще сто рублей подарю на память о нашей встрече, если вы познакомите нас с вашим сутенером!

Носатый брюнет, с тихим нерусским пришепетыванием баюкавший поодаль оттоптанную ногу, насторожил уши и опять нарисовался поблизости.

— С моим сутенером? — багровея, повторила барышня.

— Ну, не с вашим личным, конечно! С гостиничным! Наверняка ведь есть какой-то парниша, который пасет на этой лужайке своих длинноногих белокурых…

— Телок! — закончила мою мысль Ирка.

В шесть глаз — вместе с носатым — мы требовательно посмотрели на девицу. Та раскраснелась, запылала, как пионерский костер, заставив меня перевести обеспокоенный взгляд на датчик пожарной сигнализации, вмонтированный в потолок. Поднимая очи горе, я зацепила взглядом камеру слежения. Это навело меня на мысль, которая требовала немедленного и основательного обдумывания. Разинув рот, я застыла у стойки, как дикий гибрид гранитной статуи и скворечника.

— Я не знаю, — донесся до меня неуверенный голос девицы. — Вы у охраны спросите.

Ирка шлепнула по конторке бумажником и выразительно кашлянула. Правильно расценив это как намек на несоответствие количества полученной в итоге информации сумме предоплаты, конопатая барышня со вздохом прибавила:

— Лелика спросите. Они знают.

— Пошли, — Ирка резко дернула меня за руку.

Поскольку в глубокой задумчивости я стояла накренившись, как Пизанская башня, сильный рывок едва не привел к моему обрушению. Чудом удержавшись на одной ноге, взметнувшейся второй я едва не задела по уху низкорослого носатого дядьку, после чего он окончательно потерял желание общаться и с проворством горного козлика унесся вверх по лестнице. Мы с Иркой пересекли холл и подошли к другой конторке — с табличкой «security». Секьюрити, стало быть, охрана.

Охранников было двое. Молодые румяные парни в черных брючках и белых рубашечках с вышитым на нагрудном кармане красным логотипом отеля. Логотип гостиницы «Казбек» символически изображал одноименную горную вершину, а посему был треугольным и в сочетании с парадной формой одежды «белый верх — черный низ» здорово смахивал на алый комсомольский значок. Я еще на подходе к стойке заметила, что охранники горячо спорят, и не удивилась бы, если бы предметом оживленной дискуссии оказались, скажем, актуальные задачи мирового молодежного движения.

Я ошиблась, спор имел откровенно утилитарный характер.

— Что это?! — страшным шепотом с нескрываемым возмущением вопросил белобрысый охранник, держа двумя пальцами за скрученное «ухо» бумажного фантика серебристую конфетку.

— Это трюфель, — буркнул в ответ охранник с волосами, цвет которых определить было трудно, потому как их, очевидно, совсем недавно безжалостно обкорнали машинкой для стрижки на трехмиллиметровой высоте.

— Трюфель! — гневно прошипел Белобрысый. — Подумать только, трюфель! И это я слышу от человека, по вине которого я пил несладкий чай!

— У меня нет сахара, — буркнул Стриженый.

— У тебя был трюфель!

— Ты не просил трюфель, ты просил сахар!

— Я не знал, что у тебя есть трюфель!

— Трюфель — это не сахар!!

— Трюфель — это сладкое!!

— Ты просил не сладкое, а сахар!!!

— А сахар, по-твоему, не сладкий?!!

Ирка шумно поставила на стойку локоть, сжала руку в кулак и утвердила на нем подбородок. Глядя на комично сварящихся охранников, она даже не улыбнулась. Наблюдать за эскалацией конфликта по поводу сахарного кризиса было забавно, но у нас имелось спешное дело. Стрелки часов, служивших сомнительным украшением холла, приближались к одиннадцати.

— Сахар кладут в чай, а трюфели не кладут! — продолжали меж тем препираться охранники.

— Зато и сахар, и трюфели кладут в рот!

— На чужой трюфелек не разевай роток! — бесцеремонно вмешалась в дискуссию потерявшая терпение Ирка. — Кончай базар, гурманы! Где тут Лелик?

— Лелики-болики! — пробормотала я точно так же, как сказала бы «елки-палки».

При виде компьютерного монитора за конторкой я мысленно вернулась к недодуманному.