Снегурка. Новая Сказка. Два

Пир застыл, умолк, притих…

– Эка, врюхался жених.

– Тут невеста, там жена…

– Наигрались в «дурака».

«Так ведь я…, – бормочет Ваня,

кудри в пальцах теребя, -

Разум, братцы, помутился,

как от дыма кочерга.

Я ж, того, чтоб в государстве

жизнь, того, сего, была…

Глянь, Снегурочка, то «Лада»

птицей мчит сквозь облака…

А доходы у народа?

Не по дням, а по часам

вверх растут, скажите-ж, люди,

счёту нету теремам…»

Но Снегурочка украдкой,

отмахнув с ланит слезу,

улыбнулась вдруг Алёнке:

«Как же так?.. Я не пойму? -

а потом к Ивану тихо,

ручейки с ресниц пустив, -

Как же так, мой верный лебедь,

ты с другой и всё же жив?»

«Я… – Иван, в словах копаясь,

оглянулся на людей, -

я же ждал, но ты ж сказала…

ну, судьба из кренделей…

Ты ж сама тогда сказала,

что вернёшься вновь ко мне,

как Алёнушка… весною…

как придёт пора листве…»

– Ваня, Ваня, в том ли дело,

что сказала я тогда.

Я никак не ожидала

встретить свадьба у тебя.

Как же так, мой сокол верный?

Я пришла, а ты с другой

снова свадьбу здесь играешь.

Ты сошёл с ума, родной?

Как же быть? Ответьте, люди.

Коромысло два ведра.

Вот же сказка накрутила

кренделей нам в три ряда.

За окном снежок порхает

меж злачёных куполов,

а в Кремле Рубин бледнеет,

между свадебных столов.

За окном снежок фатою

кружит кольцами Покров,

а в Кремле Сапфир с Алмазом

взглядом жгут друг другу кровь.

…Ох, и вредный же народ эти девки, когда в брод речку надо перейти,

Хоть в ней нету глубины – по колено воробью, всё равно идут ко дну.

Всё равно, дай повизжать,

сарафан позадирать.

Выше туч да облаков, потому что без портков,

Потому что – на, смотри, как мы снизу хороши!

Как мы ладны, да жарки…

«Как в корзинках пирожки!»

Любят стервы подразнить – молодецку кровь взвинтить,

Яд тревожный в сердце влить, красной радости лишить.

Да-а, в них сила велика, коль в пропорциях видна…

…Тут вдруг стража распахнула

двери в залу широко

и тревожно прокричала:

«Поздравление пришло

к жениху – царю, к… невестам.

От Обмана к нам посол,

так сказать, с подарком к свадьбе

с поздравлением пришёл».

Ожил стол, зашевелился,

к «молодым» оборотился,

в сотни глаз ловя их знак –

Разбегаться или как?

Тут Снегурка улыбнулась

сквозь слезинок бирюзу:

«Не печалиться, уж точно,

а не то, пойдём ко дну.

Выручайте, гости, нас –

сей момент от чуждых глаз

скрыть должны мы –

вот причина не бросать нас этот раз…»

К ней Алёнка обернулась,

промокнув фатой слезу:

«Это Август всё напутал.

Он послал на нас грозу, -

и, подняв курганный кубок,

ближе к Ване подошла, -

Вот, послу подам бокал я

изумрудного вина…

Дело наше молодое –

разберёмся как-нибудь.

Ну, а вы, частные гости,

уж подпойте что-нибудь…»

Двери в залу распахнулись

и, заморский мир неся,

на паркет с берёз карельских

встала в туфельке нога.

Зал застыл… Волну пуская,

свадьбу формами пугая

и открыв обзор к бедру,

гостья двинулась к столу.

К жениху и двум невестам,

взгляд народа тормозя,

плавясь вся от сладострастья,

гостья серною пошла.

Тут оркестр, как грянет в трубы,

а бокалы в перезвон,

так, что с Ваниной макушки

аж корона прыгнет вон.

Та корона, что на шапке

с алым бархатов вверху,

вдруг, как знамя проигравших

в ноги кинулось к послу.

Вот же срам какой случился

пред державой с далека,

но Снегурочка с Алёнкой

оказались тут не зря.

Но Снегурочка с Алёнкой,

как два трепетных крыла,

«Мономашку» подхватили,

не порадовав посла,

и, держа Ивана крепко

с двух сторон за царский стан,

символ власти все державной

водрузили: «Вот – Иван».

– Guten Morgen, царь Иван,

Я, Верноо, из дальних стран,

я привёз сюрприз-подарок,

что послал к тебе Обман.

Вижу, к свадьбе угадала?!

О, две невесты… Very good!

«Раша», как всегда, в отрыве.

Значит спутники не врут.

Как у вас там говорится?

Перед тем, как всем напиться,

надо «Горького» позвать,

чтоб невест расцеловать.

Зал задумался на миг…

Глаз Ивана дёрнул тик…

Два крыла смутились дружно…

а Верноо шепнула: «Schick!»

«Горько… – буркнул кто-то в зале, -

Заграница, видишь, ждёт…»

– «Горько» значит?

– …Значит – «Горько».

– Ну, Иван, целуй, вперёд.

«Что?!.. Сбежать с передовой,

не вступая даже в бой?..

Отступать?.. Поди-ка, поздно…

Помирать так, как герой».

Вот так свадьба – Very good…

Две невесты… Что за жуть…

Взгляд Ивана покосился,

сердце стукнулось об грудь…

Гости рявкнули «Ура!»

дружным хором, жениха

подгоняя к поцелуям,

«Горько» счёт свой начала:

«Раз, два, три…», -

как очумела, -

«… пять, шесть, семь…», -

аж в раж вошла,

поцелуй за поцелуем,

всё считает без конца.

Вот уж – девять…

Вот уж – десять…

вспухли губы молодца

и невесты, само знамо,

не болванки чугуна.

… а посол, как дирижёр,

подхватив сей дикий ор,

свёртком, что внесла с собою,

машет Ваньке: «Матадор!»

… ну Иван, понятно дело,

не бревно для колуна –

в губки алые целуй-ка

двух красавиц без конца –

голова вдруг побежала

каруселью и жених

от любви переизбытка

рухнул на пол и затих…

Вот момент удачи хрупкой –

Шок, разбей судьбу скорлупкой.

Ленты прочь с подарка, вскрыть

козырей шпионских прыть.

Что там в свёртке у Верноо?

Дудка что ли?.. Для чего?..

Дудку в рот Калиин взяла

и на свадьбу навела.

Навела и задудела

разудалый рок-н-рол,

свадьба дёрнулась от кубков,

без желанья бросить стол,

но у дудки злая сила,

тянет силой от стола –

каблуки уж сами бьются,

ручки крутит в кренделя.

И невесты, гляньте, люди,