Снегурочка. Ты моя!

Аня с презрением бросила взгляд на мою свекровь, а та устало опустилась на стул. Когда Аня сказав что будет рядом вышла за дверь, Мария Анатольевна разрыдалась. Так горько отчаянно, эта всегда сильная волевая и очень красивая женщина, которой ни о что за пятьдесят, она ровесницей Рената выглядела.

– Соня! Я очень виновата перед тобой! Да я всегда говорила Ренату что ты ему не пара, что ты из бедной семьи, отец твой вообще непонятно кто без роду без племени, но я желала своему сыну счастья! Только счастья, как любая мать! Они обманули меня, Марат оказывается давно нашел себе молодую и уехал с ней за границу! Перевез обманом Рената и Марину! Я ведь только сегодня узнала, что мой сын с тобой сделал! Господи, Соня, как мне жаль! Я даже не думала, я подумать не могла что такое чудовище воспитаю!

Она картинно заломила руки, а я молча смотрела на нее. Не верю… Как говорил Станиславский. Я не верила ни в одно ее слово.

В палату зашел Верестов и с ненавистью уставился на нее.

– Мария Анатольевна, я прошу прощения, мне надо пойти с Соней в перевязочную! В палате я вас оставить не могу!

– Конечно, конечно! – засуетилась Мария Анатольевна поднимаясь со стула. – Соня! Девочка моя! Прости меня, если сможешь! Прости!

По ее умело накрашенному лицу красивыми каплями текли хрустальные слезы, а я в ужасе отошла от нее. Ненависть вот что я читала в ее глазах. Ненависть к себе и больше ничего. Ничего. Ненависть. Страшное чувство очень страшное.

****

Мне было так плохо. Я сидела на стуле, а Верестов перебинтовывал мне лицо. Я видела, как дрожат его руки. Видела, как он сам старается на меня не смотреть. Да и на кого там было смотреть. От меня прежней не осталось ничего.

– Соня прости! Ничего у этой дамы не бери, лучше все выкини! Я тебе все что надо принесу! А от нее ничего не надо, даже не думай ни пирожные ни фрукты ничего брать!

Я с благодарностью посмотрела на Верестова. Столько лет работаем вместе, не ожидала что он относится ко мне с такой теплотой, конечно дружили, но я все больше и больше вижу его отношение, как он даже не смотрит на меня. Во всяком случае старается.

– Жемчугов талант, он Бог в своей сфере!

Я вздыхаю. В том что Жемчугов талант и Бог никто не сомневается, но теперь я точно не смогу обратится к пластическому хирургу такого уровня.

– У меня нет таких денег, ты знаешь! Там речь о миллионах, а Громов следак почему то ни на моей стороне!

Верестов сильнее сжимает бинт на моем лице.

– Поговори с нашим начмедом, он лично знает Жемчугова, он хороший мужик, Соня не смей падать духом. Слышишь не смей! А что касается Громова то что то мне подсказывает он ничего не сделает!

Я закрываю глаза. По щекам текут предательские слезы. Не смей падать духом, а походу я падаю только сильнее и сильнее. Мне страшно. Очень страшно.

ГЛАВА 5

– Кошмар! Еще одна девчонка пропала! Красивая такая! Мама наша новая медсестра! Они недавно переехали со Смоленска, Люда убивается!

Любочка ставит мне капельницу, а я мрачно смотрю в потолок. Леон поехал в опеку и ПДН по поводу Юли.

Я даже поверить не могу что это происходит с моей семьей. Мама просто не переживет если Юльку заберут, она так сильно ее любит. Я и Юля все что у нее осталось ее дочери. Мои девочки, как мама все время нас называет и она все что у нас есть, такой близкий родной человек. Моя мама Валерия Андреевна, сколько она пережила.

– София Александровна ну вы, как? Вам хоть полегче?

Я наконец со своих мыслей возвращаюсь к Любочке.

– Вон Людмиле еще хуже чем вам, единственная дочка комсомолка, красавица пропала! Лика!

– Любовь Ивановна вас на посту кажется ждут!

Я глаза поднимаю. Наш начмед Константин старается не смотреть на меня. Нервно топчется на месте, переминаясь с ноги на ногу.

– Простите Константин Владимирович! Уже бегу! Капельницу вот Софии Александровне нашей любимой ставила!

– Вы уже вижу давно ее поставили, просто любите помолоть языком! Я сегодня добрый, Любовь Ивановна, но вы испытываете мое терпение и это уже очень серьезно!

Прошу заметить у меня в день на вас пачки жалоб!

Любочка став меньше ростом спешно ретировалась из палаты. Мы остались вдвоем с Константином. Частый гость в нашем доме, красавец, балагур, бабник. Вдвоем с Ренатом они представляли ядерную смесь, я никогда не ревновала Рената потому что не любила его, а вот Полина жена Кости аж в лице менялась когда женщины заглядывались на ее начмеда красавца мужа.

– Ты как?

Костя опустил глаза. Наверное, ему передо мной было неудобно, а может знал больше чем надо.

– Как я могу быть? В херовом, но порядке! – мрачно пошутила я включив все свое чувство юмора.

Костя вышел вперед.

– Я с Жемчуговым поговорю, хороший мужик…Я на Костюшко в другую больницу перевожусь на должность главного врача! Сама понимаешь тут другое руководство будет…

– Понимаю! Марат постарался?

Костя отвернулся, судя по тому какие желваки заходили по его красивому лицу и без слов было все понятно. Папа лучшего друга.

– Хорошо что ты в Германию не переезжаешь! – парировала я.

Костя вздохнул.