Снесла Баба Яга яичко

Семейное положение Бабы Яги противоречиво. Баба Яга — это женщина без мужа. В чешской версии у Ежибабы есть муж Ежибабель, и уже одно только его имя говорит о соотношении силы. Больше всего недоумений вызывает материнский статус Бабы Яги: где-то упоминается дочка, Маринушка, а где-то даже сорок одна дочка. Кое-где Бабу Ягу называют и матерью змеев. В одной сказке, наевшись в результате обмана соли и муки, Баба Яга пьет морскую воду, чтобы утолить жажду, пьет до тех пор, пока не лопается, в результате чего на свет появляется (рождается) тьма лягушек, мышей, змей, червей и пауков. В некоторых сказках упоминаются сестры Бабы Яги (они все одинаковы и различаются только возрастом). Их тоже зовут Бабами Ягами. Образы наподобие Синеглазки идентифицируются обычно как племянницы Бабы Яги. Но все-таки среди всех версий доминирует представление о Бабе Яге как о старухе, которая живет одна.

Баба Яга — репрезентант темной стороны материнства. Она появляется и как злая мачеха, и как зловещая повивальная бабка, и как лжемать (в одной сказке она имитирует голос матери героя, в надежде подманить его и съесть). Иногда, очень редко, возникают и перверсные мотивы: в одном месте Баба Яга сосет грудь героини, в другом — требует от молодой девушки петь ей детскую колыбельную и укачивать ее, пока она не заснет. Баба Яга окружена (потенциальными) символами женской сексуальности: ее печка — это матка, избушка на курьих ножках — женский живот. Ступа Бабы Яги — это тоже символическая матка, которая одновременно могла бы быть и маткой ее матери, Бабы Ягишны. В частности, Баба Яга иногда ласково разговаривает со своей ступой и называет ее «ступушкой-матушкой»!

Реакции на женщин у Бабы Яги женоненавистнические, у нее есть склонность к неуместному соперничеству с молодыми героинями. Их она, в основном, трактует как своих прислужниц, приказывает им выполнять трудноосуществимые домашние работы[87]. Однако чаще Баба Яга выступает в роли помощницы, избавляющей девушек от бед и невзгод. Даже погубив по ошибке собственную дочь (или собственных дочерей), Баба Яга, похоже, не столько охвачена отчаянием из-за утраты, сколько гневом и желанием отомстить. К мальчикам она относится злобно, их она съедает, а вот с молодыми мужчинами любезна, почти заискивающа: их она и накормит, и напоит, и поговорит с ними, и даст магические предметы, которые избавят их от напастей и помогут в отношениях с любимыми девушками. А если герой сказки ведет себя вежливо и прилично, Баба Яга и ее сестры превращаются в ласковых, доброжелательных и щедрых бабушек[88].

Несмотря на то что Баба Яга окружена гипертрофированными женскими символами (большая грудь, ступа, избушка, печь), у нее есть и мужские черты. Так, она говорит басом, у нее длинный нос, костяная или железная нога, длинные железные зубы — и она не умеет готовить (!). Часто она угощает нежеланных гостей несъедобными вещами: железным хлебом, солеными пряниками, похлебкой, в которой плавают человеческие пальцы или слюни. Баба Яга часто «говорит мужским голосом». В сказке «Пойди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что» Баба Яга говорит: «Он обычный человек, мы с ним легко справимся, дело это и понюшки табака не стоит». То есть можно сделать вывод, что Баба Яга знает, как обращаться с нюхательным табаком. Отношения соперничества у Бабы Яги существуют только с одним мужчиной, с Кощеем Бессмертным. Несмотря на то что она его уважает, Баба Яга без колебаний выдает молодому герою тайну Кощеевой силы. Такое же отношение уважения и одновременно соперничества проявляется и у Кощея Бессмертного по отношению к Бабе Яге[89].

Соединяя таким образом (потенциально) женские и мужские символы, Баба Яга с психоаналитической точки зрения представляет собой так называемую фаллическую мать. Некоторые интерпретаторы (такие, как Г. Рхейм) видят в избушке Бабы Яги образ гетеросексуального коитуса. Образ Бабы Яги, которая расставив ноги лежит в своей избушке, подвесив груди на палку и уперев нос в потолок, это в сущности (с точки зрения ребенка) акт конфронтации ребенка с коитусом его родителей. Похожим образом можно толковать и другие детали: тогда и людоедство Бабы Яги могло бы считаться проекцией детского агрессивного голода. Голодный ребенок хочет съесть свою мать. В инверсии мать, безусловно, людоедка, которая хочет съесть собственного ребенка.