Снесу крышу. Дорого

Столик располагался на втором этаже, где было и потише, и поспокойнее, и интереснее. Внизу, в свете скользящих лучей и звездочек, рябью колыхалось человеческое стадо. Снаружи оно казалось огромной амебой в припадке. А когда эта амеба поглощала жертву, там, в сутолоке тел, мозг начинал разжижаться, а кровь пузырилась адреналином с виагрой.

Паша не очень любил танцпол. Двигался он отлично. Не то что его деревянная спутница. Но ради того, чтобы протащить через это Дарью, был готов тряхнуть стариной.

Он поднял со стола папку с винной картой.

— Что будешь пить? — Кощей повысил голос, чтобы перекричать музыку.

Даша оторвала взгляд от танцующей массы:

— Сок. — Видимо, реакция Паши была слишком прозрачной, потому что она сразу поправилась: — Если можно.

— А выпивать?

— Я не пью, — упрямо как баран (но совсем не как овца), произнесла она.

— Мы же договаривались на брудершафт, — подмигнул Поляков.

— Павел Константинович, — она вся подобралась. — Я не пью. Совсем. Нет, я не закодирована. Просто не пью. И очень не люблю пьяных.

Она говорила так, будто стояла у расстрельной стены и была готова принять порцию картечи на грудь.

— Даш, да ты успокойся, — отступил Поляков. — Я тебя не заставляю. Я, кстати, нормальный абсолютно, когда пью. Чисто так, для настроения. Чтобы расслабиться. Точно не хочешь?

На непроницаемом лице Дарье бегущей строкой было написано, что она не верит ни единому слову. Кто ж ее так напугал?

Со дна души Кощея поднималась злость на этого кого-то, который так запугал хрупкую, как тростиночку, девчонку.

— Ладно. — Паша захлопнул папку, понимая, что сегодня не его день. — А кушать что будешь?

— Спасибо, я поужинала дома, — ожидаемо отговорилась Дарья и снова опустила взгляд.

— Хочешь, пойдем потанцуем.

— А? — перевела она рассеянный взгляд. — Нет, спасибо, не хочу.

— А что ты хочешь? — начал злиться Павел.

— Я? — удивилась она. — А что, это важно?

Очень такой наивной мордахой.

У Паши прямо рука зачесалась ее этой самой мордахой обо что-нибудь… Будто на самом деле ему неважно.

— Вообще-то, да, — он сложил руки на груди.

— А. — И снова перевела взгляд на нижний этаж. Месседж был ясен даже слепому.

— Почему ты думаешь, что мне всё равно?

— Потому что вы не спросили, чего я хочу, — мгновенно отреагировала она.

— Я спросил. Вот. Только что, — возмутился Поляков.

— Нет, вы спросили у меня, что я хочу из того, что хотите вы. А не то, что хочу я, — мило улыбаясь, совершенно ровно ответила Дарья.

Между строк было написано: «Если ты думаешь, что тут самый умный, то рекомендую подумать еще раз».

— А чего ты хочешь? — понесло Пашу. Его жутко раздражали эти крохи внимания, которые уделялись ему. Он ее для себя сюда привел, в конце концов, а не развлекать!

— Я? — она бросила на него расфокусированный взгляд. — Ничего.

— Что значит: «ничего»? Ты можешь смотреть на меня, когда с тобой разговаривают?!

— Да, — она тоже сложила руки на колени, как в детском саду, и изобразила внимание.

Как же она бесила!

— Ты не любишь ночные клубы?

— Нет.

— А почему согласилась?

— Потому что хотела домой.

Паша дернул бровью.

— Я хотела домой и, соглашаясь на клуб, я получала возможность уйти.

Это было сказано без эмоций. Простая констатация факта. На языке у Полякова крутился вопрос: «Я тебе настолько противен, что ты готова согласиться на всё, лишь бы от меня сбежать?» Но он отдавал себе отчет, что не готов произнести его вслух. Потому что был не готов услышать на него утвердительный ответ.

Верить в то, что это всего лишь способ его выбесить, было полезнее для самолюбия.

Ведь ей же было хорошо с ним в постели. Он это чувствовал. Знал. Она не симулировала разрядку. Не может же она быть к нему настолько равнодушна? Она же еще девчонка совсем. Она должна влюбляться. Не может же она быть до такой степени циничной?

И тут она улыбнулась, будто пошутила.

— Ладно, давайте поужинаем. Вы, наверное, голодны? — спросила Даша участливо.

Но теперь паранойя вцепилась в Кощея мертвой хваткой. Теперь он не верил.

Паша сдвинул к Дарье меню.

— Я тут не была ни разу, выберите, пожалуйста, сами что-нибудь легкое и не острое.

— Закуски или десерт?

Она задумалась:

— Лучше десерт.

Паша нажал на кнопку вызова и сделал заказ недовольному официанту. Без алкоголя разве же это заказ? И без горячего.

Но мнение Даши для Полякова было важнее, чем мнение незнакомого парня. Облезет. Все клиенты равны. Если у него есть на этот счет свое мнение, то у Паши имелся телефончик здешнего владельца.

Кощей выбрал навороченное мороженое с кучей всего, что только можно засунуть в большую порцию пломбира.

Пломбир для Снежной Королевы.

Символично.

— Спасибо, — поблагодарила Дарья. — Ну вы-то себе могли бы и горячее заказать.

— Спасибо, что разрешила. Слушай, ты можешь обращаться ко мне на «ты»?

— Могу.

— А почему не обращаешься?

Даша покатала во рту ложечку мороженого и ответила:

— Не хочу. Понимаете, обращение на «вы» точно показывает, кто здесь кто. Вы говорите, я делаю. А когда на «ты», можно поверить, что всё взаправду. Забыться. Заиграться.

— А между нами всё не «взаправду»? — уточнила Павел, переступая через обиду.