Снежинка

– Спасибо, – говорю, а сам перебираю в голове как бы не сказать лишнего. Лишнего! да ты с ней больше одного слова в предложении еще ничего и не произнес, экономно!

– Меня Снежинкой зовут, – сказала она и протянула ладошку, – и да, сразу отвечаю на твой еще возможно не заданный вопрос – это ненастоящее имя.

Я пожал ее ладонь, и ту словно окатило ледяной водой.

– Дима, – ответил я и поспешил добавить, чтобы уж совсем не казаться тугодумом: – а какое у тебя настоящее имя?

– Не скажу.

– Почему?

– Потому что дурацкое и длинное. Пока его буду произносить – день закончится, а хочется столько всего поделать!

У меня по непонятным причинам покраснели уши, разумеется, она это заметила и хихикнула в кулачок.

– Ты сильно занят? Только по чесноку, не хочу отнимать у тебя времени.

– Ну… – начал я, а в голове: «да ради тебя все что угодно хоть звезды с неба что ты хочешь пожалуйста просто скажи я все сделаю», но все же ограничился: – немного, мне надо за хлебом в магазин.

– Зашибись! Возьмешь в попутчики? Прости, что напрашиваюсь, но те двое на втором этаже сведут меня с ума, если я останусь там хотя бы на минуту.

Против ли я? Ты что шутишь?!

– Ну так чего, Дим?

– Да, конечно. Я не слишком тороплюсь.

– Ништяк! Замутим сабантуй в этом захолустье!

– Что?

– Да ниче, забей. Велек бери тоже! Гидом моим будешь!

Так и пошли, я – волоча велосипед за собой, а она рядом, осматривая все вокруг словно в музее: ей каждая мелочь от каштана до странной формы камней были интересны, почему – никак не мог взять в толк. Мы молчали, и из-за этого я чувствовал себя каким-то овощем, неспособным заговорить с девчонкой. Рискнул пересилить себя, и вдруг понял, о чем можно спросить:

– Почему решили остановиться у нас?

– Да это мамка все, – без колебаний ответила она, – не может она, видите ли, в машине переночевать, в нашем то танке! Ну и еще у нее сосуды слабые, блюет каждые пятнадцать минут… разнылась, надоело ей, вот и наныла отцу, чтобы он уже остановился где угодно. И тут…бац! Ваша гостиница.

– Машина у вас и правда большая, никогда таких не видел.

– Во-во! Там хоть живи, но мать у меня капризная, все по ее щучьему велению, вот и остановились, – Она вытянула руки вперед, подтянулась, и мечтательным голосом произнесла:

– А я бы вот заночевала в машине! Где-нибудь в лесу, чтобы сова ухала, цикады стрекотали, и волки такие вдали ууууууу…! Вот это клёво, вот это жизнь! Уууу!

Снежинка завыла, совершенно не стесняясь и не краснея, ее какая-то детская игривость и настроение забавляли меня и в то же время настораживали. Глупо как-то, думал я, в ее года быть как ребенок, который места себе не находит. И тут она словно мои мысли прочла:

– Ты не думай, что я какая-то там поехавшая, бегаю от куста к кусту. Просто попробуй сам трое суток в кресле посидеть, где ног не протянуть…

– А куда вы едите?

– Ой, лучше тебе не знать, к черту на рога.

Впереди показался холм с протоптанной дорожкой, по которой нам нужно было взобраться. Солнце пока еще не ушло, но уже усердно намекало своими тускнеющими лучами, что совсем скоро скроется за горизонтом. Мы принялись взбираться по холму.

– Это твой папа нас встречал? У стойки? – спросила она.

– Да, он.

– Я сразу это поняла, похожи вы уж очень с ним. Я вот на своих предков совсем не похожа, они наверняка меня удочерили и скажут это, когда мне стукнет восемнадцать.

Немного погодя, она продолжила.

– А мама твоя тоже с вами работает?

– Нет, – говорю, – она умерла, когда я еще маленьким был.

– Оу… – голос ее сразу потерял всю свою звонкость и стал совершенно иным, каким-то серьезным. – Теперь понятно…

– Что понятно?

– Папа твой… Глаза у него грустные.

Поднялись мы на холм, откуда открылся уже привычный для меня, но не моей спутницы, пейзаж: двух и трехэтажки вперемежку с деревянными и кирпичными домиками, проселочная дорога с четко выделенными следами из-под колёс, длинные электрические провода тонкой черной линией перечеркивали весь миловидный вид. Впереди, словно стена огораживающая город, была тёмно-синяя полоса речушки, спрятанная среди камышей и водорослей, через которую был проложен простенький мост.

– Отпад видок, – сказала Снежинка, глаза ее бегали из стороны в сторону, изучая округу. – Нет, я серьезно.

Мы начали спускаться. Сердце билось от не отступающего волнения каждый раз, стоило мне только на секунду задержать взгляд на ней. Казалось, что не было в мире столь прелестных и одновременно чудаковатых созданий, как моя спутница.

Спускаясь с холма, по ее просьбе я поведал о том, как устроен наш городок, и какое проклятье в виде убогой дороги и других неудобств на нем наложено. Все эти завуалированные жалобы ей были непонятны, поскольку ее впечатление от увиденного городка и его местоположения вызывали у нее восторг.