Снежинка

– Встань, Белоснежный рыцарь! Мое величество благословляет вас на сиденье позади короля.

– Это честь для меня! – сказала Снежинка, встав на ноги.

Так и поехали, с мокрыми штанами и футболками.

Снежинка устроилась на заднем сиденье, обхватив меня за поясницу, отчего по коже шел холодок, утихший только со временем. Приятно было ощущать сквозь футболку ее холодные руки, большим пальцем поглаживающие мой живот. В этот момент мне казалось, что я упаду в обморок, но, благо, обошлось…

– Вперед, ваше Величество, не жалейте коня! – крикнула она.

С удвоенной силой я закрутил педали, и мы поехали быстрее. На мгновение, я и впрямь представил, что сижу на лошади, а вокруг меня нескончаемые прерии. Вообразил, что меня ждут крестьяне, которым нужен хлеб и которые погибнут без своего короля от голода. Представил, что позади меня сидит не рыцарь, а моя принцесса, с прекрасными, белоснежными волосами сидит позади и обхватывает меня за талию…

Мы приехали к магазину за несколько минут до закрытия. Выложив несколько рублей, я купил буханку и вышел наружу, где меня ждала Снежинка. Она наклонилась и вытянула свои руки вперед, изображая покорного лакея.

– Вы позволите, ваше Величество?

Я вложил в ее ладони буханку белого хлеба в целлофановом пакете, которую она подняла, словно нечто сакральное.

– Узрите! Священная буханка для страждущих! – сказала она.

– Буханка, которая накормит тысячи ртов! – подхватил я.

С трудом удерживал я подступающий смех, наблюдая за кривляниями Снежинки. В какой-то момент я заметил, что она тоже ухмыльнулась, а затем и вовсе прыснула потоком смеха, да таким, что аж сжалась пополам. Оба мы просто смеялись до слез, не проронив ни слова, и только спустя несколько минут, успокоившись, она отдала мне буханку.

– Держите, ваше Вашество, осталось только вернуться к замку.

– Да, – сказал я с печальными нотками в голосе, вспомнив, что моя гостья остановилась в нашей гостинице всего на одну ночь…

На моих часах было полдесятого вечера, когда мы прошли через мост пересекающий реку. Минуло всего лишь три часа с момента, когда я познакомился со Снежинкой, но складывалось впечатление, что я знал ее всю свою жизнь, и это лишь очередная наша вечерняя прогулка из тысячи предыдущих. Казалось, и Снежинка понимает, что совсем скоро наша вечерняя прогулка подойдет к концу, и поэтому голос ее стал чуть тише, а недавнее ребячество словно метлой смело. Когда мы дошли до холма, она дотронулась до моего мизинца, затем до остальных пальцев, а потом и вовсе взяла за руку, крепко ее сжав. Внутри меня взорвался какой-то немыслимый, огромный поток эйфории. Остаток пути мы болтали обо всем: обсуждали будущее, вспоминали прошлое, хихикали над настоящим, старались как можно больше сказать друг другу прежде, чем дойдет до гостиницы…

Я не хотел, чтобы этот вечер заканчивался…

И вот, когда мы дошли до места, где произошло наше со Снежинкой знакомство. Я не смог больше терпеть и крепко обнял ее, а она меня. Я почувствовал ее теплое дыхание возле моего уха, ощутил частое биение маленького сердца в ее груди, бившееся с такой же скоростью, как и мое. Нет, решено! ни за что в жизни не отпущу я ее! до посинения буду держать!

– Не хочу, чтобы ты уезжала, – говорю я и глаза начинают щипать, а челюсть слегка подрагивает.

– Я тоже не хочу, ты такой хороший Димк.

Продолжая обниматься, я спросил ее:

– Во сколько ты завтра уезжаешь?

– Рано, часов в пять утра. Проводишь меня?

– Обязательно.

Еще несколько секунд мы стояли, не отрывая друг от друга глаз.

– Пойду я, предки небось уже с ума сошли, – сказала она улыбнувшись.

Я ничего не ответил, только кивнул.

– Спокойной ночи, – сказала она.

– Спокойной ночи.

– Не забудь отдать крестьянам хлеб!

– Не забуду, – сказал я и ухмыльнулся

И она ушла.

Всю ночь я не могу заснуть. Стоило только прикрыть глаза, как тут же всплывали воспоминания из сегодняшнего вечера. Лицо Снежинки, словно лик святого, с ее милой, ребяческой улыбкой. Внутренности мои облили чем-то горячим, и все внутри ныло от боли, а сердце сжала невидимая хватка. Так я и пролежал в кровати до самого утра, а как только проснулся, то с ужасом обнаружил, что стрелка часов была на цифре десять.

Я постучался в их номер и обнаружил, что дверь была открыта. Когда зашел внутрь, то увидел лишь аккуратно застеленные кровати. Выскочил на пустой двор, лелея себя надеждой, что моей гостьи сломалась машина, и им пришлось задержаться…

Дурак! Идиот! Обещал же ей, что будешь!

Но двор был пуст. У гаража увидел я отца, копающегося в двигатели машины.

– Пап, они уехали?!

– Постояльцы-то? Так, рано утром еще, а что, забыли чего?

«Забыли…» повторил я про себя.

– Ничего.