Снежинка для демона (СИ)

Девушка, которая сидит в одном ряду с этой наглой блондинкой внезапно чему-то усмехается и я с удивлением признаю в ней девушку, которая была тогда возле столовой. Мальцева Нина, кажется, тогда очень переживала за Вику. Наверное, они подруги. Вот уж не думал, что у моей ледяной королевы есть друзья помимо семьи крестного и ее начальника охраны. Понятна и усмешка этой девушки, которая еще сама недавно провожала меня восторженным взглядом. Но теперь-то она знает, кому я всецело принадлежу и смотрит на меня уже гораздо спокойнее, без фанатичного обожания. Взглядом даю понять, что болтать не стоит, и она согласно опускает веки, но на девочку смотрит с доброжелательным интересом.

Лилия тоже ее заметила, задумчиво о чем-то подумала и одела свои мягкие сапожки. Подошла к Нине и протянув ручку представилась:

— Лилия, — а затем наклонившись что-то прошептала на ушко.

— Нина, — так же громко произнесла девушка, а затем тоже что-то шепнула девочке.

К моему удивлению, только этим они не ограничились. Лилия еще и мягко обняла Мальцеву, подавшись вперед и получив в ответ такие же крепкие объятья. Когда дочь вернулась ко мне, я к своему удивлению обнаружил, что в глазах девушки стоят самые настоящие слезы, которые она смахнула прикрывшись волосами.

— Так народ, — хлопнул я в ладоши, — моя личная жизнь тема, конечно интересная, по ней даже роман написать можно, но давайте все же займемся делом. На повестке дня у нас стоит разделение сознания, которого достигли всего два человека из группы: Князева и Горцев. У всех остальных с этим печально.

— Вундеркинды хреновы, — проворчал откуда-то недовольный мужской голос. — Вот объясните мне, на фига они идут в университет, если уже все умеют. Чтобы мы на их фоне себя дебилами и дегенератами чувствовали?

— За дипломом, Кольцов, — усмехаюсь я. — Если бы вы уделяли практике в детстве столько же времени сколько ваши «вундеркинды», то не чувствовали себя сейчас столь ущербно. Но каждый сам кузнец своего счастья, а потому наверстывайте, мои неполноценные, все в ваших руках и мозгах.

— Это был риторический вопрос Александр Станиславович, — торопливо выкрикивает Кольцов, пытаясь спрятать свою крупногабаритную фигуру за хрупкой Ниной, что смотрится забавно.

— Итак, студенты мои горемычные, — откидываюсь я назад, опираясь на руки, — на прошлом занятии мы выяснили, что в полной тишине вы совершенно не способны медитировать. Сразу появляется ощущение, что я попал в детский сад: смешки, шепотки и даже чей-то храп, — очередной недовольный взгляд в сторону съежившегося Кольцова. — Но давайте предпримем очередную попытку. Сегодня вы будете представлять, что находитесь на природе. Закрываете глаза и оказываетесь на берегу моря. К концу занятия в ваших мыслях должен царить покой и шум прибоя. Для этого я сегодня принес с собой соответствующее звуковое сопровождение, — подтягиваю к себе сумку и извлекаю из нее диск, на котором действительно записан плеск волн.

Практика не нова. Университет не бедствует поэтому в таких вот залах, у самой стеночки стоит музыкальный центр, с которого мы и будем слушать релаксационные звуки.

Когда ненавязчивый шум заполняет окружающее пространство, притягиваю любопытную мелочь к себе и склонившись к самому ее ушку тихонько шепчу:

— Успокой меня, мятежное дитя. Скажи, что ты не нашла себе старшую сестренку, — указываю глазами на Нину.

— Нет, — так же тихо шепчет дочь. — Я просто сказала ей, что мама будет рада такой подруге.

Я облегченно вздыхаю и затягиваю мелкую к себе на колени, где она вскоре задремывает. Тихий час, однако. А у меня же есть время подумать над тем почему мне так противна ее няня, что нас ждет в выходные и почему я так, черт возьми, скучаю по одной невозможной женщине. Она укатила в Поднебесную Империю и я совсем перестал ее чувствовать. Весьма непривычное и волнующее ощущение, которое мне очень не нравится, от которого в душе поселилась пустота. Если бы не дочь, плюнул бы на все возражения Виктории и полетел бы следом, даже, если бы пришлось махать своими крыльями. А теперь сиди и волнуйся о том, кто там крутится вокруг нее и правильно ли понял меня это неприятный Альберт, которому очень хочется повредить ослепительную иностранную улыбку.

Когда истекают отведенные полтора часа, мягким прикосновением бужу задремавшую девочку и недовольным движением бровей отключаю уже надоевшую за сегодня до зубовного скрежета музыку природы.

— Итак, уже лучше, — подвожу я итоги, — необходимого просветления достигли пять человек, — перечисляю фамилии и наблюдаю неуверенные улыбки. — Это конечно еще не само разделение, но огромный шаг к нему. Некоторые из вас сумели поймать необходимый настрой почти к самому концу. Не расстраивайтесь, в следующий раз вам будет легче. Ну а некоторые…,- тяжкий выдох вырывается из моей груди. — Кольцов, Герц и Таник я не приму у вас практику, если вы будете спать на моих занятиях. Теорию вы все писали на лекциях, так что если не займетесь собой, то не видеть вам экзамена как своих ушей.