Снежинка

Я сидел, тупо уставившись на календарь, прибитый к шкафу. На календаре была ослепительная дива в объятиях наглого брюнета. Они подло улыбались, причем прямо мне в морду.

– Как ты можешь смотреть на это? – спросил я.

– А ты? – ответил Гурген.

Что-то гудело. Обернувшись, я понял, что это жук, застрявший между оконных рам. Открыв форточку, я выпустил жука.

Половина одиннадцатого.

Я пошел в прихожую, затем на кухню, в ванной почему-то открыл горячую воду; направившись из кухни в комнату, я столкнулся лоб в лоб с Гургеном, которой в этом момент направился из комнаты в кухню… Мы с удивлением взглянули друг на друга и продолжили ходьбу. Теперь он следовал из комнаты на кухню, а я из кухни в комнату. По радио гремел канкан Жака Оффенбаха из «Орфея в аду».

Без одной минуты одиннадцать…

Время «Ч» приближалось неумолимо, безжалостно… Пятьдесят секунд… Сорок… Тридцать… Тиканье часового механизма взрывного устройства отсчитывало последние мгновения… Двадцать секунд… десять… пять… три… одна.

Как только часы пропели одиннадцать, дверь открылась и вошла Снежинка. В следующее мгновения мы сжимали друг друга в объятиях, а Турен улыбался. Это было уже нечто совсем невероятное.

– Дочка, прости!..

Она колотила меня кулачками в грудь.

– Ну чего ты так с Витькой, пап? Он же дурак.

– Почему же ты тогда ходишь с ним на дискотеку?

– А потому что дурак!..

– У твоей дочери железная логика! – восхитился Гурген и открыл пиво.

Напряжение надо было снимать.

8

Вернулся я к своему пепелищу через год. Все было на месте – и дома, и предрассудки. Те же лица, та же редакция, тот же корпункт…

Моя бывшая теща, к которой я зашел, чтобы узнать о Снежане, изображала фальшивую любезность и с трудом сдерживала торжество. Со Снежаной все в порядке, говорила она язвительно-сладко. Учится неплохо. Правда, учителя жалуются, что минуты спокойно просидеть не может и мальчишек колотит, а новый (это было особо подчеркнуто) папа в ней души не чает, сказки на ночь рассказывает, балует, ему даже советуют быть строже… Что до Облачка, то у его новых хозяев дача (это тоже было подчеркнуто, ибо дачи у меня никогда не было), травка, деревца, полное раздолье… Не переживайте… А вам определяться пора… Не век же бобылем ходить.

Сказать, что такая попытки не предпринималась, не могу, тем более что рынок невест был перенасыщен и мое возвращение сразу же было отмечено несколькими попытками меня определить, поскольку у каждого из сотрудников редакции имелось по нескольку кандидаток для определения. Вначале была Валя, потом Наташа (или вначале Наташа, потом Валя?), далее следовали две психопатки и, наконец, замужняя особа с проблемами и не в меру ревнивым мужем. Я балансировал на грани скандала, после чего махнул на всю эту суету и замкнулся в своей однокомнатной квартире, которую мне выделили как заведующему ведущим отделом редакции и за победы в двух или трех престижных конкурсах.

Шло время. Несколько раз я пытался узнать у тещи о Снежане, но та отвечала теперь иначе, односложно и без того меда, которым изобиловала наша первая после моего возвращения встреча, и поначалу складывалось впечатление, что эти ставни для меня теперь уже наглухо закрыты.

Однако некоторые последовавшие вскоре обстоятельства свидетельствовали вроде бы о том, что кое-какой свет сквозь щели все-таки пробивается.

Началось с того, что мне позвонила одна из своячениц и сообщила, что приехала моя бывшая. Я проявил энтузиазм и выразил надежду, что она хорошо проведет время. Зная манеру тещи передавать персонам, на которых она поставила знак минус, нужную ей информацию через третьих лиц, я сразу же догадался, кто за этим стоит. Труднее было понять, следует ли воспринимать неожиданный звонок как начало какой-то осмысленной акции. Через несколько дней все та же свояченица поставила меня в известность уже об отъезде моей бывшей. Это тоже было принято к сведению.

Как-то на одном из совещаний я столкнулся с Викой Шуглазовой. Она оплыла, стала обладательницей двойного подбородка и теперь уже ничем не напоминала исходящую шармом и заморской косметикой соискательницу сердец посланцев Карибских островов. Теперь Виктория Алексеевна тянула лямку в какой-то профсоюзной конторе и, как я понимаю, занималась организацией досуга разного столичного начальства, от которого в провинциях в то время отбоя не было. Это, конечно же, было гораздо проще, чем искать мужа из-за бугра.

Наша встреча была необыкновенно сердечной, мы даже расцеловались, и мадам Шуглазова по моей просьбе сообщила, что Снежана вместе с родителями находится в одной из африканских стран, но вскоре вернется. И тут я совершил непростительную ошибку. Я просил ее при возможности передать Снежане мой адрес и желание вступить с ней в контакт. Судя по реакции Виктории Алексеевны, она с пониманием восприняла мою просьбу и, как мне позже стало известно, немедленно донесла о ней закадычной подруге.