Снежить

– Тапки… – сказала одними губами, так, что он скорее догадался, чем услышал.

– Да ну их! – Он распахнул окно, перегнулся через подоконник, оглядывая окрестности. Земля оказалась близко, снег внизу был старательно почищен. – Я первый, ты за мной!

Сказал и сиганул вниз. Лиса колебалась недолго, взобралась на подоконник, зажмурилась и тоже сиганула. Он поймал ее на лету, мысленно радуясь, что она мелкая и не сшибла его с ног. Сейчас главное – не уронить и самому не околеть в полете.

– Ну, побежали, – сказал он Лисе на ухо, обхватил покрепче и побежал.

Она тоже обхватила – обеими руками за шею и, кажется, даже хихикнула. На самом деле ей не было весело, на самом деле смех был нервического плана, но хотя бы не брыкалась и не строила из себя гимназистку.

Добежали быстро, Ник не то что околеть, даже запыхаться не успел. Он толкнул плечом незапертую дверь, ввалился в домик, осторожно поставил Лису на пол, выдохнул.

– Вот мы и дома, – сказал с придурковатой улыбкой. – Конечно, не твой хрустальный замок, но тоже ничего.

Она стояла, переминалась с ноги на ногу, не знала, как поступить и что делать. Он решил за нее, стащил куртку, приткнул в шкаф. Лису тоже нужно было куда-то… приткнуть. Сразу в спальню – это как-то… слишком, поэтому он решил, что лучше сначала на кухню.

– Чай или кофе? – спросил он тоном гостеприимного хозяина, хотя, сказать по правде, понятия не имел, есть ли в доме хоть что-то съестное.

– Мне бы чего-нибудь покрепче. – Лиса клацала зубами. Замерзла, что ли?

– Пойдем поищем. – Он крепко сжал ее ледяную ладонь, потянул за собой в кухню.

На кухне нашлось все: и чай, и кофе, и несколько сортов «чего покрепче», а холодильник был забит готовой едой в контейнерах.

– И поесть, – сказала Лиса, взбираясь на барный стул.

– Тебя там не кормили, что ли? – Ник осматривал содержимое контейнеров, прикидывал, что ей может понравиться.

– Я не помню, – сказала она, подперев подбородок кулаком. – Я вообще все помню очень смутно.

– И нового ничего? – спросил он осторожно. – Кроме того, что ты нам уже рассказала.

– Ты точно ее видел? – Она то ли уклонилась от вопроса, то ли просто его не услышала.

– Твою лису?

– Да.

– Видел. И лису, и следы. Она всегда была твоей или подружились на базе? – Странный вопрос, но Ник имел право его задавать, у него тоже был собственный лютоволк.

– Подружились. – Лиса слабо улыбнулась. – Она сначала попыталась меня укусить. Рукав шубы прокусила, а до кожи не достала. А я даже не испугалась. Я когда очнулась в той комнате, так обрадовалась, что не одна. Понимаешь?

Он понимал, а Лиса понимала, что он понимает. Чуяла.

– У меня есть волк, – вроде бы просто констатировал факт, а получилось, что хвастается. Лютоволк – это всяко круче какой-то там полярной лисы. – Мы с ним тоже недавно… подружились.

– Круто. – И ведь не поймешь, серьезно она или шутит. Впрочем, какие уж тут шутки? – Давай я тебе помогу накрыть на стол.

А вот это правильно! Накрывать на стол должна женщина, а мужчина приносить добычу. Вот хотя бы маринованные оливки.

Пока накрывали на стол, почти не разговаривали, но все равно друг про дружку понимать стали больше. Как так получилось, Ник не знал, но факт оставался фактом.

– А потом она бояться меня перестала. – Лиса продолжила прерванный разговор. – Когда там стало холодно, мы… подружились окончательно, крепко-накрепко.

Он помнил. Помнил ее скрюченные, посиневшие от холода пальцы, которыми она цеплялась за лисий мех, и волосы в инее тоже помнил.

– Как ты меня нашел? – спросила Лиса, глядя прямо ему в глаза. – Это ведь ты меня нашел.

– Почуял. – Он не отводил взгляда. Плохо начинать знакомство с вранья. Значит, он будет говорить ей правду. Поверит – хорошо. Не поверит – он хотя бы попытался. – Сначала волк вас почуял, а потом я.

Она кивнула, принимая его объяснение как данность.

– А я уже приготовилась умирать. Знаешь, замерзать только сначала страшно, а потом ничего… засыпаешь и видишь сон. Как будто ты – это уже не совсем ты. Острее все, ярче: и звуки, и запахи, и… – она запнулась, а потом продолжила с отчаянной решимостью, – и голод. И все в твоих силах, надо только подчиниться…

– Кому? – он говорил шепотом, словно боялся спугнуть и Лису, и ее воспоминания.

– Ей. – В черных глазах Лисы полыхнули белые молнии. Можно даже не спрашивать, кому «ей». А вот кое-что другое нужно спросить.

– Ты всегда была нормальной? – Прозвучало странно, если не оскорбительно, но Лиса поняла его правильно.

– Два года психотерапии. Родителям казалось, что она мне помогает. Мне тоже.

– А на самом деле?

– А на самом деле я видела… всякое.

– Страшное?

– Всякое. Вроде этого твоего пса.

– Он не мой.

– Но он есть?

– Есть.

– И ты тоже его видишь?

– Его многие видят. Почти все члены команды.

– Значит, они тоже… ненормальные.

– В каком-то смысле, но на цепь посадили именно тебя. – Рассказать ей про свое видение? Или лучше не пугать еще сильнее? Ведь обошлось же. Пока обошлось… – И убить хотели тоже именно тебя.

– Она хотела, чтобы я стала частью чего-то большего. – Лиса побледнела, про сервировку стола они оба уже забыли. – Частью ее…

– Частью ее и ее планов.