Снежная королева

– Гундалину-эшкрад, – Сайрус неловко попытался сменить тему, – я понимаю, вы подверглись тяжким испытаниям, так что…

Гундалину вздрогнул, чувствуя всеобщую недоброжелательность. Плечи его поникли, однако руки по-прежнему лежали на плечах Мун.

– Да, садху, вы правы, – сказал он извиняющимся тоном. – Но я не желаю слушать, как ее здесь оскорбляют. Она спасла мне жизнь.

– Разумеется. – Сайрус снова улыбнулся. – Но вы ведь не собираетесь жениться на ней?..

– Она любит другого. – Ответ Гундалину звучал так печально, что Мун вывернулась из-под его руки и заглянула ему в глаза.

– Значит, вы бы на ней женились? – снова пошел в атаку спикер. – Что ж, у вас и гордости совсем не осталось? Неужели вы настолько опустились, что не стыдясь говорите подобные вещи! Вы, самоубийца-неудачник! – Это слово в системе понятий Харему означало только одно: «трус».

Гундалину глубоко, со свистом вздохнул и закашлялся.

– Я хотел сохранить свою честь. Не моя вина, что я потерпел неудачу! – Он протянул вперед изрезанные руки.

– Вина всегда лежит на высокорожденном! – Это сказал кто-то из незнакомых Джеруше гостей. – Самоубийца-неудачник не заслуживает права жить дальше.

Достоинство Гундалину было смято, как щит, не выдержавший натиска противника. Он отшатнулся от сказавшего это и уцепился за край стола, словно каждое следующее слово могло сбить его с ног.

– Простите меня, садхану бхаи, за то… что я опозорил свой класс и свою семью. – Он не мог поднять глаз. – Я не заслуживаю ни вашего уважения, ни вашего присутствия здесь. Я заслужил лишь всеобщее порицание. Вы правы: после случившегося я ничуть не лучше раба, бессловесной скотины… – Руки у него дрожали; Джеруша быстро подошла к нему и успела вовремя подхватить, когда он потерял сознание.

– Что с вами, граждане? – бросила она презрительно, через плечо. – Что вам от него нужно? Неужели вы хотите, чтобы он снова вскрыл себе вены? Чтобы оставшаяся у него «честь» на глазах у вас утекла с кровью в эту раковину? – Она только рукой махнула. – Он же ваш соотечественник! Храбрый, порядочный офицер! Он прошел через все круги ада и оказался достаточно силен, чтобы выжить. А вы способны лишь сказать ему на это: «Лучше бы ты умер!»

– Вы родились не на Харему, комиссар, – тихо проговорил Сайрус. – Гундалину… он понимает… но вы, видимо, никогда не сумеете понять!

– Да уж, хвала богам! – Джеруша помогла Гундалину лечь, решив больше не обращать внимания на негодующих высоких гостей, гуськом направившихся к выходу. Она услышала лишь, как спикер громче остальных сказал что-то гнусное в адрес Гундалину, но поняла только последнее слово, обозначавшее самую низшую касту Харему. Гундалину скривился и судорожно сглотнул.

– Секретарь Сайрус! – воскликнула вдруг Мун. Джеруша не выдержала и все-таки отвернулась от Гундалину, чтобы, во-первых, посмотреть на девчонку, а во-вторых, дать Гундалину возможность взять себя в руки. Она видела, как Сайрус, замешкавшись на пороге, оглянулся, и как девушка с белым от сдерживаемого гнева лицом смотрит на него. Потом на лице ее отразились иные чувства.

– Я… я должна поговорить с вами.

Сайрус поднял брови, покосился на Гундалину.

– По-моему, и так уже сказано слишком много слов.

Мун решительно и упрямо помотала головой; ее вьющиеся светлые волосы рассыпались по спине.

– Это о… совсем другом человеке!

– Вы просите меня как сивилла?

Она снова помотала головой.

– Я прошу вас как ваша племянница! – Сайрус застыл на месте. Высокие гости и их охрана уже удалялись по коридору, смеясь и ворча по поводу происшедшего. Джеруша зажмурилась, почувствовав, как напрягся Гундалину. – Я хочу поговорить с вами о вашем сыне. Который родился на Тиамат после прошлого Фестиваля.

Глаза Сайруса подернулись странной дымкой, он коротко кивнул и жестом пригласил Мун в соседнюю комнату. Она последовала за ним, быстро оглянувшись на Гундалину, который не сводил с нее глаз. На лице его была написана полнейшая безнадежность.

– БиЗед… инспектор Гундалину! – Джеруша окликнула его нарочито резким тоном.

– Да, мэм? – Он тут же послушно повернулся к ней, однако внимание его было приковано к той двери, за которой исчезла Мун.

Джеруша колебалась.

– БиЗед… неужели ты… действительно влюблен в эту девушку?

Он судорожно сглотнул.

– А что если это так, комиссар? – сказал он чересчур спокойно. – Может быть, это вызовет скандал, но это не преступление!

– БиЗед, разве ты не понимаешь, кто она?

Он с виноватым видом вскинул голову, но не ответил.

– Ведь она – та самая девушка, которую мы с тобой потеряли из виду, когда пять лет назад пытались взять группу контрабандистов с Харему, – Джеруша поняла, что ему это известно, но все же надеялась, что сумеет убедить его. – Ей законом запрещено сюда возвращаться. Ее нужно немедленно депортировать.

– Комиссар, я не могу…

– Если ты действительно любишь ее, БиЗед, то это не такая уж сложная проблема. – Она ободряюще улыбнулась ему. – Женись на ней. Увези ее отсюда как свою жену.

– Не могу. – Он взял с подноса тонкий, как игла, зонд и попробовал его острие на ладони. Она торопливо продолжала: