Снежная Королева (СИ)

Эта девушка с внешностью ледяной богини, оказалась самой страстной и очень отзывчивой на его ласки. Она извивалась и выгибалась от его прикосновений и поцелуев, сама целовала сначала робко и не умело, а затем все более раскованно. Она кружила ему голову своими прикосновениями, маленькими ладошками оглаживая его плечи и грудь. Его ледяная огненная девочка.

Глеб старался сдерживаться, чтобы не напугать своим напором, но Даша снова и снова тянулась к нему, окончательно снося все преграды, что он строил до этого. Ему следовало сначала ей все рассказать, а еще больше хотелось обо всем расспросить, но он решил, что это подождет до утра. Пока она рядом, ему не хотелось больше знать ни о чем.

Она лежала рядом, родная, зацелованная и умиротворенная. А он снова и снова вспоминал распахнутые синие глаза, в которых горела страсть. Как собирал со щек соленые капли, а она улыбалась в ответ, шепча, что это от счастья. Он держался, как мог, но все-таки причинил ей боль, а потом постарался сделать все, чтобы она о ней забыла.

И только, когда она уснула, вернулась его боль. Она скручивала тело, заставляя открыть девушке правду, немедленно разбудить ее и сказать, что… а он только сильнее сжимал зубы, чтобы не застонать в голос и не разбудить ту, что была рядом и доверчиво жалась к нему, ища защиты. Его маленькое колючее счастье. Улыбнулся, чувствуя, что справится, и она никогда не узнает, кто он и зачем искал. Пока не выяснит, кто и зачем угрожал ее родителям, он не скажет и генералу о том, что нашел его внучку. Пусть делает, что хочет, но подвергать Дашу опасности он не станет. И для начала следовало бы поговорить с ее отцом, Михаилом Снежиным.

Глеб поцеловал вздохнувшую во сне Дашу и прижал к себе еще крепче. Она доверчиво склонила голову на его плечо, обнимая рукой за шею, и уткнулась носом, щекоча кожу дыханием. Нет, как бы это ни было эгоистично, но он никому не отдаст эту девушку, это его женщина. Та, с которой он хочет прожить оставшуюся жизнь, и с которой он будет до конца. А все остальные… переживут, как-нибудь…

Серая мгла расступилась, обозначив серое здание в нескольких шагах от него, на фоне серо-голубого неба. Мужчина замер в нерешительности. Ему сегодня предстоит сделать то, к чему его готовила долгие годы его мать. Вернее, готовился он, следуя четким указаниям из ее дневника. И сколько бы он не пытался избежать своей «миссии», он все-таки пришел сюда.

Мужчина сделал несколько шагов, направляясь к молодой женщине, стоящей у калитки. Он совсем не помнил ее, хотя и знал когда-то давно, когда они были еще детьми. А сейчас она даже выглядела иначе. Из-под серой косынки вдоль спины вились белые косы, на лице, холодном, равнодушном, сияли ярко-голубые глаза. Именно они оживляли это скульптурное лицо с высокой линией скул, чуть полными губами и тонким носиком. Тоненькая, невысокая, она вызывала в нем чувство защитника — так хотелось укрыть ее от всех невзгод, но он пришел сюда с иной целью.

Мужчина подходил медленно, осторожно, как охотник подбирается к своей добыче, боясь вспугнуть ее неосторожным движением, но девушка с места не двигалась, по-прежнему ожидая его у калитки. Лишь подойдя ближе, он остановился, разом растеряв все свое самообладание. Он просто шел выполнить то, что предрешено ей Богами, и не его вина, что этой красивой женщине предстоит умереть так рано. Не его вина, что она умрет ровно через год после появления на свет своей дочери. Такой же обреченной на смерть малышки.

Торун остановился, не зная, что ему делать. Все же где-то в глубине души он чувствовал вину перед ней. За свою мать, за то, что она обрекла ее на смерть задолго до рождения. И не только ее. Но не в его силах было исправить все это. Так почему он должен страдать за грех той, что родила его. Это не справедливо! И он тоже испытывал мучения из-за проклятия, наложенного уже той, что вершила людские судьбы. Когда ее кровь призвала его, он долго сомневался, но пришедшая следом выматывающая боль, заставила его решиться. Пришлось узнавать у отца, где теперь жила внучка Ольсенов. Только, почему отец ни слова не сказал, что она ждет ребенка?

— Я ждала тебя, Торун из рода Вестников, — первой нарушила молчание девушка, открывая перед ним низенькую калитку, — проходи.

Она отступила, пропуская мужчину, а ему снова бросилось в глаза ее положение, заставив все внутри сжаться от жалости.

— Не нужно терзаться, Торун, — мягко улыбнулась она, — это твой долг, так прими его и исполни.

— Ты совсем не боишься меня? Ненавидишь? — хрипло спросил Торун, недоуменно смотря на равнодушное, безмятежное лицо Айселин. Но она лишь пожала плечами, идя чуть впереди него.

— Все мы смертны, Торун, я же просто устала ее ждать. Вокруг меня ее так много, что мне уже все равно, что будет со мной, — пояснила она, грустно улыбаясь. — Только, мне жаль, что я не смогу увидеть, как растет моя дочь. Как наденет однажды свой свадебный наряд.