Снежная Королева (СИ)

— Богов, — закончила за меня Даша. Я кивнул, понимая, как глупо звучат сейчас эти слова, словно списанные со страниц какого-нибудь детского фэнтези. Но, увы…. — Что дальше? — упрямо прошептали ее губы, а я с заметным усилием отогнал нарастающее желание впиться в них поцелуем.

— Я решил найти эту женщину. Поэтому нанялся на работу к Реину… к-хм, генералу Реину, — я кашлянул, слегка смутившись, — а он рассказал мне историю своей дочери. И тут открылся один момент — он ничего не знал о проклятии жены и дочери. Не знал, что они обе — Видящие.

— Да, мама хотела рассказать ему обо всем, но не решилась, — тихо проговорила Даша, глядя куда-то в сторону. — Ее папа был слишком взволнован изменениями у дочери, что фактически насильно заставлял ее лечиться, а она побоялась, что кто-то догадается, что она… что ее… — она тяжело вздохнула. Кажется, я понял, когда у Эйрене Аксёновой случилось первое «видение». Вот, только откуда Даша?..

— Тоже сны? — спросил я, а она едва заметно кивнула и странно посмотрела на меня, словно чего-то ожидая. — Им всегда предшествовала боль, она выкручивала и плавила кости, заставляя каждый раз мысленно сдаваться и… сказать обо всем.

— Почему ты не сказал мне сразу? Почему терпел? — не выдержала девушка, делая шаг ко мне навстречу. Она заглядывала своими синими глазами прямо в душу, — тебе же было больно!

— Я все расскажу, потерпи, — улыбнулся я, ласково погладив подушечками пальцев по бархатистой коже ее щеки. — Реин потребовал от меня, чтобы я нашел его внучку, — меж тем продолжил я, — и тут я был удивлен снова. Он утверждал, что дочери Эйрене всего двадцать один год. Этого никак не могло быть, потому что Вестник и Видящая рождаются всегда в одно время. А тут… Видящая младше Вестника на двенадцать лет. Я рассказал об этом отцу, удивив его не меньше. И да, мне тогда стало интересно…

Даша опустила взгляд. Я понял, что ее задели мои слова, но она старалась не показывать виду.

— Да, папа рассказал, что после его возвращения, мама, как с ума сошла, желая родить ребенка, — тихо призналась она, обхватив себя за плечи руками, словно замерзла. — Но ничего не выходило. Он уговаривал ее, как мог, говорил, что должно пройти время, чтобы она немного пришла в себя, а организм восстановился, но она не слышала его. Только говорила, что она станет последней, на ком будет проклятие. Даже имя дала мне русское, не слишком любила вычурные имена, что давались девочкам. Считала, что у меня будет иная судьба. Она так и сказала твоему папе, что…

— Даша, — я попытался протянуть руку и привлечь ее к себе — такой потерянной она выглядела, но девушка только мотнула головой, отгоняя от себя какие-то мысли.

— Он практически насильно увез маму из Москвы, к каким-то родственникам в Иркутск. Теперь я понимаю, что это были родственники его брата, но… Мама и там не оставила свою идею, а когда папа потребовал все рассказать, призналась, что у нее был Вестник.

— Отец? — спросил я, а Даша скривилась, но постаралась спрятать свои эмоции, — Даш, прости его, пожалуйста, он не знал, что ты…

— Не ст о ит, Глеб, он прав.

— Нет, не прав, но об этом я поговорю с ним сам. Я действительно не стал говорить ничего ему о тебе, что ты моя невеста, но не потому, что хотел тем самым унизить тебя, или…

— Не важно, Глеб, — попыталась перебить меня девушка, а я обхватил ее лицо руками.

— Важно, Даша, для меня важно! Да, я искал Видящую, но думал, что увижу взрослую женщину, ожидающую ребенка или ту, которая его уже родила, замужнюю. Готовую к тому, что ее ждет. Считаешь, что это жестоко с моей стороны?! Да. Но тогда я опирался только на те факты, что предоставил мне отец и эти проклятые дневники. Да, женщины твоего рода действительно к тому моменту ждали прихода Вестника, как избавления от этой тяжкой ноши — постоянного в и дения смертей. И уж точно я не ожидал, что встречу хрупкую девочку, противостоящую толпе презирающих ее. Униженную, но не сломленную. Еще и восхищением смотрящую мне в глаза. Тому, кто должен сообщить ей о смерти. Это перевернуло мой мир, а я захотел перевернуть твой, чтобы ты увидела, что-то иное, чем та грязь, что тебя окружала. А потом наша вторая встреча на лугу, а потом твое «похищение» Владом. Уже тогда я знал, что сам никогда не причиню тебе боли. Не скажу ничего, сдохну от боли, но не скажу! Я хотел прожить с тобой столько, сколько отмерит нам жизнь. И, если однажды родится наша дочь — я стану для нее всем. И ради вас обеих сделаю все, что смогу.

Даша плакала, уже не скрываясь и не отворачиваясь. Я осторожно прижал ее к себе, вспомнив еще об одном моменте.

— Даш, та запись… ну, что отдала тебе подруга — подделка. Я никогда бы не смог унизить тебя подобной «сделкой». Влад… предложил мне, но я… признаю, не сдержался, поэтому пришлось тогда везти его в поликлинику, чтобы зашили ему пару… м-м, царапин на лице. И я еще поговорю с ним насчет той записи….