Снежная Принцесса

— А кого вы ещё намерены в ближайшее время облагодетельствовать? — полюбопытствовала Илана.

— Труппа Гейла заинтересовала меня ещё три года назад, — невозмутимо сказала королева, — когда они ненадолго приезжали к нам на гастроли, так что в данном случае я не совсем бескорыстна. А что, ты хочешь меня за кого-то попросить?

— Да. За себя. Позвольте мне всё же с вами рассчитаться и навсегда избавиться от вашего покровительства. Сыта по горло могущественными покровительницами.

— Понимаю, — усмехнулась Изабелла. — Не так уж трудно и догадаться, почему ты не поладила с герцогиней Левенхольд. Но по закону она до сих пор является твоей опекуншей, и доказать, что она вела себя неподобающим образом, ты не сможешь. Избавить тебя от этой опекунши может только твоя королева, если согласится взять тебя под свою личную опеку.

— Надо же, какое благородство! А может, вы и тут не совсем бескорыстны? Что вам от меня нужно? Вас интересуют мои опасные игрушки? Моя сила? Я не собираюсь быть послушным орудием в ваших руках! И какими бы силами я ни играла, я не смогу вернуть вам вашего сына!

Илана тут же пожалела о своих словах. Изабелла не просто побледнела. У неё было лицо человека, которому нанесли смертельную рану.

— Похоже, ты действительно не в себе, — сказала она, взяв себя в руки, и встала. — Отдыхай. Скоро принесут ужин.

Минут через пятнадцать горничная принесла поднос с изящно сервированным ужином, к которому Илана почти не прикоснулась. У неё начисто пропал аппетит.

— Убери это, — сказала она Ханне, кивнув на поднос, и потянулась за халатом.

— Вам сегодня лучше не вставать, — робко заметила девушка.

— Я сама знаю, что мне лучше. Уж до туалета как-нибудь доберусь. Ты свободна.

Горничная ушла, а Илана отправилась в смежную комнату и включила компьютер. В «Новостях» по-прежнему активно обсуждалось убийство авалонского наследника, но первое место на всех новостных сайтах занимали события в Германаре. Занесённые снегом улицы Гаммеля, похоронные процессии, отряды полицейских, сдерживающие возмущённую толпу, крестный ход… Фигуры в тёмных рясах по колено увязают в сугробах, ветер треплет церковные знамёна, швыряет охапки снежной пыли в лица людей и лики святых, но фигуры в чёрном упорно бредут навстречу метели, заунывное пение, смешиваясь со свистом ветра, напоминает похоронный плач… А вот метель утихла. По вечернему городу медленно ползут уборочные машины. В темнеющем небе, сменяя друг друга, появляются и исчезают то голографические портреты, то тексты. Среди светло-жёлтых строк нет-нет да вспыхивают ярко-красные — основные положения предвыборных программ. Кампания в разгаре… Снова день — ясный и морозный. В чистом лазурном небе празднично сияют купола главного гаммельского собора, но колокола его звонят так тягостно и заунывно, что хочется заткнуть уши. Опять чьи-то похороны…

Илана выключила компьютер и долго сидела, уставившись в одну точку. Вот уже почти восемь месяцев, как она покинула родную планету. И за всё это время ни разу не открыла в интернете раздел "Новости Федерации". Она не хотела ничего знать о Германаре, о Гаммеле… Она хотела забыть. Похороны Таддеуша, замёрзший труп бабушки Полли, белые фигуры, словно несомые метелью по городским улицам, застенки Отто Грундера, тёмные кварталы Шиман-Тауна, по которым она бежала, спасаясь от погони. Убегала, чтобы попасть в очередную западню… Яркая кровь на белом снегу. Кровь того парня, которому она ледышкой пробила грудь… Здесь, в Камелоте, не было снега. Здесь никогда не было зимы. Авалон казался Эдемом. Он им только казался — Илана поняла это сразу, но даже искусственный рай порой помогает забыть о пережитом ужасе. Теперь ужас вернулся — достаточно вспомнить залитую кровью комнату иллюзиона, странную и безликую, с плавающими в воздухе зыбкими сгустками материи… Обратная сторона рая. Точнее, его истинное лицо. Всё ложь… И она пыталась обмануть себя, укрывшись в этом искусственном Эдеме. Ужас настиг её и здесь. От судьбы не уйдёшь.

Спала она плохо. Ей снились заснеженные улицы Гаммеля, по которым без конца тянулись похоронные процессии, и ни на минуту не умолкал жуткий погребальный звон.

Самое странное, что он не умолк, даже когда Илана проснулась. Он становился всё громче и громче. Казалось, в Камелоте звонят колокола всех соборов.

— Что за шум? — спросила она, когда служанка принесла завтрак. — Какой-то церковный праздник?

— Заупокойная служба по его высочеству Артуру, — ответила девушка. — Сегодня девятый день.

В её голосе Илана уловила осуждающие нотки.

— Что ж, для меня это действительно праздник, — сказала она, сладко потянувшись. — Если б не звонили по этому мерзавцу, то звонили бы по мне… Впрочем, нет. Меня бы и отпевать-то отказались. Ко мне бы прилепили ярлык негодяйки, которая покушалась на жизнь его высочества, и каждая сволочь имела бы право плюнуть на мою могилу. А вообще я считаю, что жители Авалона должны мне памятник воздвигнуть — ведь я избавила их от короля-тирана.

— Вряд ли на суде примут такой аргумент, — позволила себе заметить Ханна.