Снежная роза

— Я так счастлив, что ты вернулась. У нас есть Ади, и сейчас мы должны ему помочь. Впереди трудный путь. Я бы хотел пройти его с тобой, если смогу.

Некоторое время я смотрю в пол. Я думала, что признание сломит меня, но этого не произошло. Я чувствую невероятную усталость, но в то же время я сбросила с себя бремя чего-то такого, что угнетало меня много недель. Рори прав. Я никогда не узнаю, я ли устроила пожар. Однако признание своей чудовищной вины и воспоминание о том моменте на лестнице, когда я должна была выбирать, кого спасти, — это шаг к очищению и возвращению к самой себе.

— Мне помогла Хедер, — неожиданно говорю я и смотрю на него.

— Ты ее видела?

Я киваю:

— Думаю, в моем воображении. И во сне.

— Я тоже. — Рори слабо улыбается. — Это палка о двух концах, верно? Так славно снова ее увидеть, но и так больно. Ади говорил мне, что она к нему тоже приходила. Вот почему он был уверен, что ты приедешь.

— Она сказала мне, чтобы я возвращалась, — говорю я. — Она сказала, что я нужна Адаму.

— Может быть, это ее подарок тебе и ему. — Рори снова улыбается. — Я знаю, что она ушла, но еще я знаю, что она всегда будет с нами.

— Да. — На глаза у меня наворачиваются слезы и затуманивают зрение. — Мы так сильно ее любили, правда?

Он поднимается, подходит ко мне и крепко обнимает.

— Да, — глухо говорит он. — И всегда будем любить.

Я обнимаю Рори в ответ, наслаждаясь его близостью, и вспоминаю, как я по нему тосковала в ту ночь, когда была с Арчером.

— Рори, когда я была в отъезде… — начинаю я.

— Тсс. Ты сможешь рассказать мне об этом в другой раз. Давай с сегодняшнего дня начнем заново и будем глядеть вперед, а не назад.

Я прижимаюсь лицом к его шее. Я скучала по нему. Прикосновение к нему вселяет в меня мир, его любовь согревает меня. Возможно, несмотря ни на что, я могу позволить себе снова его полюбить.

— Да, — бормочу я. — Вперед. Не назад.

— Тогда… ты дашь мне другой шанс?

— Пока не знаю. Дай мне время. — Я отодвигаюсь и выдавливаю из себя улыбку. — Может быть. Это все, что я сейчас могу сказать.

— «Может быть» для меня достаточно. Я буду ждать столько, сколько тебе нужно.

И он крепко прижимает меня к сердцу.

Эпилог

В Детском коттедже Сисси сидит в своем любимом кресле у кухонной плиты, ее спицы позвякивают, как обычно.

Мэтти входит, вздыхает и качает головой:

— В дом привезли еще больше всякого добра! Зачем им все это нужно? Не понимаю.

— Он не уймется. Он неуемный, этот человек, — говорит Сисси. — Мы хорошо знаем эту породу. В противном случае нас здесь не было бы.

Мэтти говорит:

— Я заварю чай.

Когда она ставит чайник на плиту, неожиданно раздается стук в дверь. Мэтти подпрыгивает.

— Ты ожидаешь гостей? — спрашивает она.

Сисси качает головой.

— Ты бы открыла, — говорит она, когда стук повторяется.

Мэтти подходит к двери и открывает ее. На пороге стоит симпатичный молодой человек в джинсах и футболке, его мускулистые руки гладкие и покрыты загаром.

— Здравствуйте, — говорит он. — Я подумал, что пришло время представиться. Можно войти?

Мэтти отступает, давая ему пройти.

— Вы Арчер Кендалл, — говорит она, когда он входит и с интересом оглядывается по сторонам, видя горы всякого барахла, которое осталось от давно ушедшей жизни.

— Правильно. — Он качает головой. — Ничего себе! Только посмотрите на это! Потрясающе. — Его взгляд останавливается на портрете маслом хорошей работы в овальной раме. На нем изображен беловолосый человек с пронзительными голубыми глазами и смуглым лицом. Гость подходит к картине и вглядывается. — Это он?

— Кто? — спрашивает Мэтти. Сисси наблюдает из своего кресла, ее темный взгляд устремлен на Арчера.

— Последнее воплощение. Возлюбленный.

— Да, — отвечает Мэтти.

Арчер присвистывает:

— Значит, это он. Мой дедушка.

— О нет, — поспешно говорит Мэтти. — Это не ваш дед. Точнее, это ваш двоюродный дед. По браку.

Арчер осматривается, его лицо выражает удовольствие.

— Нет. На самом деле это неверно. Я по рождению не Кендалл. Я один из вас. Один из святого семейства.

Мэтти смотрит на него с изумлением:

— Что? Как?

Сисси неторопливо говорит:

— Ну конечно. Ребенок, которого они забрали. Тот, которого Возлюбленный объявил непорочно зачатым, а потом — своим собственным, когда Арабелла Эванс умерла. Разве ты не помнишь, Мэтти, были разговоры о том дне, когда его взяла семья Эвансов? Это был ваш отец?

Арчер кивает:

— Кендаллы его усыновили. Все это есть в семейном архиве. Документы перешли ко мне, когда я унаследовал отчетность по дому, письма сестер и все прочее. Когда-нибудь можете это прочитать, если вам интересно. Так что я, конечно, должен был заиметь этот дом. Только он мне и подходит. Уверен, что вы это понимаете. И вдобавок я вернул ему название «Райский».

— На этот раз рай другого рода, без сомнения, — сухо говорит Мэтти, — если учесть тот шум, который временами слышится из церкви.

Арчер исполнен спокойствия. Ясно, что он не намерен позволить сестрам его раздразнить.

— Итак, этот портрет… он продается?

— Нет, — твердо говорит Сисси, — не продается.