Снежная роза

Я сразу нажимаю на кнопку отбоя. Я не хочу этого слышать. Я отказываюсь это слышать.

Я допустила ошибку. Я не хочу больше разговаривать с Каз. Она не знает, где я. Она не знает моего вымышленного имени. Я прекрасно обойдусь без нее.

Мои руки трясутся. У меня дикое желание принять две таблетки и запить их глотком ледяного белого вина, которое стоит в холодильнике. Телефон почти сразу звонит снова, я прикладываю его к уху и выпаливаю:

— Забудь об этом, Каз. Я не хочу слышать про это дерьмо.

— Рейчел? — озадаченный голос в трубке.

— Что?

— Это Рейчел?

Этот голос мне знаком, но я сбита с толку. Затем я вспоминаю и заставляю себя говорить нормально:

— О да, прошу прощения, Элисон, я приняла вас за кое-кого другого.

— Ясно, — сухо говорит она. — Похоже, вы не очень-то довольны этой Каз, кем бы она ни была.

Я принужденно смеюсь.

— Да. Простите. Чем я могу вам помочь?

— Я просто хотела поинтересоваться, готов ли ваш доклад.

— Да… почти. Обследование я провела. Теперь напишу для вас доклад. Это срочно?

— Я особенно интересуюсь состоянием верхней части дома. Предыдущие владельцы ею мало пользовались, во всяком случае, не в последнее время. Было бы хорошо иметь представление о том, насколько этот этаж пригоден для жилья.

— Ладно. Но меня вполне устраивает жить внизу. На мой взгляд, этому этажу нет необходимости быть пригодным для жилья.

— Это хорошо, но я интересуюсь ради других.

— Других? — Я стискиваю телефон, и внутри у меня все сжимается. — Каких других?

— Возможно, у нас появятся еще хранители. Вряд ли вы в одиночку сможете присматривать за этим огромным домом, не так ли?

— Нет, нет. Я прекрасно справляюсь…

Она плавно продолжает:

— И это не позволяет вам свободно распоряжаться своим временем. А что, если вам захочется куда-нибудь съездить? Если в доме появятся другие люди, мы предпримем шаги, чтобы сохранить ваше личное пространство, не беспокойтесь об этом.

Я не отвечаю, в голове бешено вертятся мысли о присутствии в доме посторонних и о том, что это будет для меня значить.

Когда Элисон снова начинает говорить, в ее голосе слышится легкий холодок:

— Думаю, если вы перечитаете контракт, Рейчел, то обнаружите свое согласие с тем, что мы можем в любое время поселить в доме других людей.

Я ломаю мозги, но не могу вспомнить такой пункт.

— Хорошо…

— У вас есть право отказаться от контракта.

— О нет, нет. Все в порядке, — быстро говорю я. — Но вы меня заранее предупредите о чьем-то прибытии?

— Безусловно, мы постараемся. — Сейчас голос у Элисон чуть более теплый. — Однако если вы сможете предоставить мне этот доклад, я буду очень благодарна.

— Разумеется.

— И еще одно. Вы получили мое послание относительно подвала? В этом доме есть частные зоны, Рейчел. Вам необходимо это понимать.

— Да. — На мгновение мне хочется потребовать объяснений по поводу стальной двери, вспышек света, звуков, морозильника. Однако я не позволяю себе этого сделать. — Я понимаю.

— Хорошо. Я буду на связи.

Когда разговор закончен, я иду в ванную и смотрю на себя в зеркало. Мое лицо, неухоженное и без макияжа, кажется почти что чужим, и я все еще не смирилась с белыми волосами, к тому же сухими и ломкими; у корней видны слабые черные линии. Похожа ли я на фотографии Кейт Овермен, которые сейчас, вероятно, есть в Интернете, в телевизионных сводках новостей и газетах? Когда я фотографировалась, у меня были блестящие каштановые волосы, уложенные волнами, ухоженная кожа и едва заметный макияж.

Я непринужденно улыбалась, и у меня были яркие беззаботные глаза. Может быть, они используют мою рабочую фотографию, приукрашенный портрет, на котором морщинки отретушированы. Или семейный снимок с Хедер на берегу в Бродстейрзе, сделанный прошлым летом, где мы делим бумажный пакет с горячими солеными чипсами, а ветер развевает наши волосы.

Никто не узнает в этой женщине ту, на которую я смотрю: кожа у нее сухая и сероватая на контрасте с белыми волосами, глаза тусклые и усталые.

Я Рейчел Кэпшоу. Я художница. Я живу в этом доме одна.

Они никогда не увидят Хедер, ни на йоту не изменившуюся, с тех пор как была сделана фотография. Я позабочусь об этом. Но насколько это будет легко?

Я не знаю, готова ли к такому вызову.

Это все изменит. Я должна уехать как можно скорее. Весь смысл этого бегства в том, чтобы мы с Хедер были одни, чтобы нас никто не тревожил, чтобы мы проводили время вместе. С чужими людьми ничего этого уже не будет.

Я убегу снова. Куда-нибудь. Все равно куда.