Снежная роза

Летти не знает, что сказать. За раздражением она видит в глазах Арабеллы страх. Летти раздумывает над тем, над чем будут раздумывать все: как такое может быть после всего, что говорил Возлюбленный? Он категорично утверждал, что браки в общине непорочны. Дети — это грех. И все это было… могло быть ложью?

Арабелла бледнеет и стонет. Она вскакивает с кровати и опять бежит в гардеробную. Ее тошнит желчью, а Летти удерживает ее волосы над раковиной. После этого Арабелла вздыхает и говорит:

— Иногда дьявол побеждает, Летти. Это жестокое сражение, и иногда он одерживает верх.

Летти не рассказывает Артуру о своем открытии, а он, похоже, не замечает, что ночью, когда они вместе, она стала более тихой. Между тем он рассказывает о своих оксфордских друзьях и их приключениях. Он любит об этом поговорить, отчасти потому, думает Летти, что ему нравится ее возмущенная реакция. С другой стороны, он, видимо, напоминает самому себе о той, другой жизни, которая ожидает его, если он сможет вырваться отсюда. Летти так тиха, что он думает, будто она заснула, и вскоре тоже затихает, и она слышит его равномерное дыхание. Она не спит и думает, что все это значит и как община примет новость, когда станет очевидно, что Арабелла ждет ребенка. Вряд ли можно будет это скрыть. Она чувствует, как в ней трепещет нечто неприятное и в высшей степени нежелательное. Она понимает, что это сомнение, — отвратительное, мерзкое, тошнотворное сомнение. Оно грозит безопасности и определенности, которые являются фундаментом их мирка. Она сделает все, что в ее силах, чтобы подавить его.

Идет пятничная вечерняя служба, самая волнующая на неделе. Воскресные службы более официальны, а на пятничных царит радостная атмосфера, наполненная ощущением веселья и чего-то вроде гедонизма. Арабелла смогла прийти; она рассказывает Летти, что к вечеру тошнота уходит, но дневное недомогание ужасно измучивает ее, так что сил остается немного. Сары на службе нет. Китти говорит, что она чувствует себя хуже обычного, не выходит из своей комнаты и жалуется на боль в почках.

На службах Летти сидит теперь с Артуром. Его родители обычно сидят прямо за ними и обеспокоенно наблюдают, проявляются ли у Артура какие-нибудь признаки веры. На службах Артур выглядит необычайно покорным. Он мелодично поет гимны и слушает проповеди. Хотя он не возглашает вместе с другими «Аминь!» или «Господу слава!», но и не протестует. Нет ни пренебрежительного ворчания, ни тихих комментариев. Летти этому рада. Ее душа все еще потрясена, и вид Арабеллы, беременность которой теперь кажется такой очевидной, напоминает ей о ползучем змее сомнения, грызущем ее изнутри.

«Я так сильно хочу верить, — думает она. — Я должна верить».

Все построено на словах Возлюбленного и на вере, которую он в них вселил. Если бы не это, здесь не было бы никого, не было бы и церкви. А между тем в общине появляются все новые члены. Стало больше мужчин и женщин, призванных услышать слово Агнца, отчаянно желающих спастись, привлеченных жизнью в общине с ее комфортом, и изобилием, и обещанием безопасности до конца света и после него. Сегодня вечером церковь набита битком.

Возлюбленный в прекрасной форме. За время союза с Арабеллой он явно наполнился новой силой. Дамы с благоговейным трепетом говорят о его духовных дарованиях и о появлении в его душе новых глубин страстности и убежденности. Несомненно, физически он тоже выглядит великолепно, лучше, чем когда-либо, и явно упивается собственной харизмой.

Сегодняшним вечером он потрясает общину, громко разглагольствуя о греховности в мире и о божественной вдохновенности, которой он удостоен и которая позволяет ему ясно видеть, кто зерна, а кто плевелы.

— Мы ожидаем великого момента возмездия! — гремит он. — Я вижу ваши сердца! Я вижу, кто будет спасен, а кто нет. Я вижу тех, кто вечно будет гореть в аду! Чтобы спастись, вы должны поверить. Поверить!

Повсюду раздаются вздохи. Община трепещет, когда Возлюбленный начинает расхаживать среди прихожан, по очереди обжигая их взглядом своих пылающих голубых глаз и прикладывая руку к их груди, как бы ощупывая сердца. Иногда он выкрикивает: «Ты, сестра, спасена!» или «Брат, ты увидишь спасение!», а иногда, после паузы, шепчет: «Поверь!»

Даже Артур не в силах отвести глаз от этого зрелища: Возлюбленный в черных брюках и без пиджака разгуливает по церкви, заставляя женщин вскрикивать, когда объявляет, что они спасены, или стонать, когда он этого не делает. Вот он кладет руку на вздымающуюся грудь Эмили Пейн, одной из младших Ангелов, скромной девушки, которая вступила в общину вслед за старшей сестрой. Ей не больше семнадцати, у нее большие голубые глаза, привлекательное лицо и, увы, крупные кривые зубы. Возлюбленный бешено вглядывается ей в лицо.

— Поверь! — ревет он. — Сестра Эмили, поверь!

— Я верю! — пронзительно выкрикивает она и тут же, к всеобщему удивлению, падает на пол и начинает кататься с пеной на губах и выкриками: — Я верю! Я спасена!