Снежная роза

— Я верю, что ты хочешь это сделать, — говорит она, любуясь тем, как свет от печи золотит его скулы и волосы и делает его серые глаза золотисто-медовыми. — Я верю, что если бы все было иначе, то ты смог бы.

— Если бы все было иначе?

Независимо от того, чего может хотеть Артур, Летти по-прежнему верит в то, во что верит. Она медленно говорит:

— Если бы не тот факт, что в скором времени все мы перейдем из этого мира в другой.

Его улыбка гаснет, и он снова возвращается к еде. Потом он делает глоток вина и с жаром говорит:

— Моя дорогая маленькая миссионерка! Я вечно забываю, что у нас диаметрально противоположные взгляды. Это печально, но так и есть. Мне удивительно, что ты так трогательно и искренне веришь в того, кто говорит одно, а прямо на твоих глазах делает другое.

— О чем ты говоришь?

— Духовные браки! Отрицание плоти! Отречение от того, другого и третьего! И в то же время погоня за деньгами других людей, сведение их с ума угрозами геенны огненной и прыгание из постели в постель.

Летти в ужасе ахает:

— Что ты имеешь в виду?

Артур наклоняется вперед и тихо говорит:

— Эмили Пейн утопилась не потому, что ею завладел дьявол. Она сделала это из-за того, что, когда Филлипсу становилось скучно в постели твоей сестры, он перебирался в ее постель. И она будет не единственной. Я видел людей такого склада. Он опытный соблазнитель, неспособный противиться искушению, когда рядом оказывается симпатичная девушка. Со служанками он будет поступать еще хуже, помяни мое слово. Он не сможет пройти мимо какой-нибудь цветущей прачки.

Летти зажимает уши руками:

— Нет! Это неправда! Я не хочу этого слышать!

— Ты можешь не слушать, однако вскоре ты увидишь это собственными глазами. — Артур откусывает еще кусок от пирога, на этот раз огромный. — Ладно тебе, оба мы прекрасно знаем, что ты меня слышишь. Ты признаешь это, когда твоя сестра родит ребенка от этого старого мошенника.

Она ошеломлена. Как он догадался? По Арабелле этого не заметно, а ее тошнота идет на убыль. Она уже в состоянии приходить в столовую, хотя по-прежнему выглядит уставшей.

Он читает ее мысли по лицу:

— Значит, ты уже знаешь? Что ж, ты не единственная. Слухи, моя дорогая детка, слухи. Как ты думаешь, откуда я узнал об Эмили Пейн? Этот старый жулик — не единственный, кто может очаровывать прачек. Так что, моя дорогая женушка, в скором времени ты вынуждена будешь признаться себе, что твой герой не так уж безупречен.

Шутливость между ними исчезла, хотя Артур все еще выглядит довольно веселым, когда они вместе поднимаются по лестнице. Он занимает свое место на кушетке и быстро засыпает, тогда как Летти с грустью смотрит в темноту. Со смертью Эмили что-то изменилось. Она привыкла верить тому, что неделю за неделей говорил Возлюбленный в своих страстных проповедях: что смерть изгнана и что здесь, в этом доме, они не узнают страданий. Однако же смерть пришла сюда. И здесь появится ребенок. По-видимому, неумолимый круговорот жизни и смерти все-таки продолжается, что бы ни говорил Возлюбленный.

В ней просыпается змей сомнения и начинает нашептывать свое послание в ее уши.

До сих пор ей удавалось изгонять из сознания мысленный образ Возлюбленного в постели с Арабеллой, хотя в глубине души она знает, что он не смог воспротивиться плотскому искушению супружеской жизни. Она просто не хотела видеть правду. Однако после того, что рассказал Артур об Эмили Пейн, она не может выбросить из головы мелькающие там картины.

Они, уверена Летти, приходят из какой-то болезненной области ее сознания, в которой гнездится порок. Что еще может вызвать в воображении непристойный образ Возлюбленного на свидании с молодыми служанками в укромных местах, где им никто не помешает, ради спасения их душ — процесса, который требует быстрого расстегивания белых блузок, задирания белых юбок; сильные пальцы Возлюбленного сдергивают с них панталоны и прижимают Ангелов к стене, а потом Возлюбленный наслаждается…

Нет! Не надо больше! Эти картины вызывают у нее отвращение. Горячее возбуждение, которое иногда охватывает ее, когда она об этом думает, ужасает и отталкивает Летти еще сильнее. Однажды ночью ее мучает сон, где вместо Ангела с руками, влажными от гладильного катка, и зачесанными набок волосами фигурирует она, Летти, которую желает Возлюбленный. Он застает ее в церкви, опрокидывает на алтарь, горячо и страстно целует, а она сопротивляется, но не может сказать, чтобы он остановился, потому что он крепко прижимает губы к ее рту. Потом она понимает, что это вовсе не Возлюбленный, а Артур, и наполняется счастьем, с удовольствием поддаваясь ему… И тут просыпается, со сбитым дыханием, пристыженная. В темной комнате слышно только спокойное посапывание Артура.

После этого она не может смотреть Возлюбленному в глаза и старается его избегать. Его притягательность и необыкновенная сила воли, которые когда-то привлекали ее к нему, теперь вызывают неприязнь, напоминая ей, что этому сопутствуют другие качества: эгоистичная похотливость и стремление контролировать все вокруг себя.