Снежная роза

Говорили, что герцог был таким не всегда. Что что-то ужасное случилось на балу в его замке много лет назад. И что это вынудило его стать затворником. Что теперь он похож на ледяную статую, белую и холодную, как и его сердце. Мне было сложно в такое поверить: слишком уж жутко это звучало. Кто знает, насколько правдивы слухи? Но ещё я знала, что дыма без огня не бывает, а, значит, что-то из этого могло оказаться правдой.

Несколько мучительно долгих мгновений, в течение которых я, кажется, даже не дышала, он разглядывал их. Моё сердце бешено колотилось в груди и, казалось, его слышали все вокруг, включая герцога. И вот, когда я уже решила, что ничего так и не последует, в щель просунулась рука. Белая, словно снег. С такого расстояния я не могла понять перчатка это или кожа.

Женщина спешно подползла ближе, подставляя раскрытые ладони, и в них дождём посыпались золотые эрке.

– Держи. И больше не смей предлагать подобное никому. – Он говорил негромко, но в образовавшейся тишине, разбавляемой лишь сдавленными рыданиями девушки, я чётко слышала каждое слово. Так, словно стояла рядом. – Трогай.

Свист хлыста разрезал тишину, словно острый нож масло, и карета тронулась, скрываясь не менее стремительно, чем появилась. Я проводила её взглядом, пытаясь осознать произошедшее. Герцог не стал забирать девушку и при этом заплатил её матери. Но как же слухи? И двенадцать невест? Или ему подходят только знатные особы? А ведь с момента его последней помолвки прошло уже около трёх лет.

Но, кажется, это волновало лишь меня одну. Город вновь оживал, люди выползали из своих укрытий. Женщина встала с колен, деловито пересчитала монеты и пошла прочь, оставив плачущую девушку сидеть на промёрзшей брусчатке. Я тряхнула головой, прогоняя ненужные мысли и выбираясь из своего укрытия, и только теперь заметила, где нахожусь. «Магазин готовых платьев мадам Готлин» славился на весь город своими нарядами, а ещё невероятно высокими ценами. Конечно, высокородные нэссы предпочитали шить платья на заказ, а такие покупали только если не было времени или денег. Правда, поговаривали, что некоторые нэссы, те, чей кошелёк тоньше мизинца, также заглядывали сюда. Но они, конечно же, отрицали это.

Но у меня титула нет. А одно платье из насыщенно синего атласа с кружевом на лифе и рукавах и отделкой жемчугом, расположенное как раз напротив, неплохо бы смотрелось с моей бледной кожей и рыжими волосами. Возможно, в чём-то подобном я могла бы сегодня пойти на свой первый бал, дарованный правом айсмуса, и дебютировать наравне с высокородными нэссами. Но этого бала меня, как и всего остального, лишила мачеха. Я до сих пор помнила тот день, когда пришло то злосчастное письмо от папиной тётушки. До него я ещё верила, что из нас действительно получится настоящая семья, что отец не зря женился второй раз. Ведь в самом начале мачеха и сестра были на удивление милы, добры и приветливы, а с Кэтрин мы даже успели стать настоящими подругами. Во всяком случае, так думала я.

В письме говорилось, что бездетная тётушка желает воспользоваться правом, дарованным нам Елизаветой Просветительнице. А именно: правом на айсмус, то есть дебютировать на балах и приёмах наравне с отпрысками знатных семей. И даже выйти замуж за какого-нибудь барона, графа или герцога, если повезёт. Приданное же обеспечивала тётушка.

Благодаря этому праву высокородные нэссы могли обеспечивать приданным дочерей своих родственников, по тем или иным причинам лишённых титула. Так в семье отца было двое сыновей, а титул – один. И тот достался старшему брату, чьей женой и была баронесса.

Ходили слухи, что право это было введено Елизаветой ради бедной фрейлины, влюбившейся в одного графа. Чувство было взаимно, и он готов был жениться на ней, не смотря на возможность лишиться титула и наследства. Но он ещё учился, и им просто было не на что жить. Всё, что им было нужно – немного денег, чтобы купить дом или снять его и прожить первое время. Но была и другая версия. По ней право это было введено из-за того, что в нашем маленьком королевстве вся знать за короткое время успела пережениться. И чтобы избежать кровосмешения и вырождение, ведущего к исчезновению магического дара, королева и ввела его.

Я больше верила во вторую версию, хоть и не исключала того, что фрейлина действительно была. И, возможно, слух этот был пущен не случайно. Ведь гораздо большей любви и почитания можно было добиться первым вариантом, благодаря которому простые люди могли поверить, что королеве действительно есть до них дело. Впрочем, немногие нэссы делали предложения таким девушкам. Подобные браки были скорее исключением, чем правилом. Но каждая верила, что уж ей-то повезёт.

Право это давалось, насколько я знала, самой семье, а не конкретному ребёнку, поэтому мачеха смогла «перевести» его на свою дочь.