Снежная роза

– Я так счастлив, что ты вернулась. У нас есть Ади, и сейчас мы должны ему помочь. Впереди трудный путь. Я бы хотел пройти его с тобой, если смогу.

Некоторое время я смотрю в пол. Я думала, что признание сломит меня, но этого не произошло. Я чувствую невероятную усталость, но в то же время я сбросила с себя бремя чего-то такого, что угнетало меня много недель. Рори прав. Я никогда не узнаю, я ли устроила пожар. Однако признание своей чудовищной вины и воспоминание о том моменте на лестнице, когда я должна была выбирать, кого спасти, – это шаг к очищению и возвращению к самой себе.

– Мне помогла Хедер, – неожиданно говорю я и смотрю на него.

– Ты ее видела?

Я киваю:

– Думаю, в моем воображении. И во сне.

– Я тоже. – Рори слабо улыбается. – Это палка о двух концах, верно? Так славно снова ее увидеть, но и так больно. Ади говорил мне, что она к нему тоже приходила. Вот почему он был уверен, что ты приедешь.

– Она сказала мне, чтобы я возвращалась, – говорю я. – Она сказала, что я нужна Адаму.

– Может быть, это ее подарок тебе и ему. – Рори снова улыбается. – Я знаю, что она ушла, но еще я знаю, что она всегда будет с нами.

– Да. – На глаза у меня наворачиваются слезы и затуманивают зрение. – Мы так сильно ее любили, правда?

Он поднимается, подходит ко мне и крепко обнимает.

– Да, – глухо говорит он. – И всегда будем любить.

Я обнимаю Рори в ответ, наслаждаясь его близостью, и вспоминаю, как я по нему тосковала в ту ночь, когда была с Арчером.

– Рори, когда я была в отъезде… – начинаю я.

– Тсс. Ты сможешь рассказать мне об этом в другой раз. Давай с сегодняшнего дня начнем заново и будем глядеть вперед, а не назад.

Я прижимаюсь лицом к его шее. Я скучала по нему. Прикосновение к нему вселяет в меня мир, его любовь согревает меня. Возможно, несмотря ни на что, я могу позволить себе снова его полюбить.

– Да, – бормочу я. – Вперед. Не назад.

– Тогда… ты дашь мне другой шанс?

– Пока не знаю. Дай мне время. – Я отодвигаюсь и выдавливаю из себя улыбку. – Может быть. Это все, что я сейчас могу сказать.

– «Может быть» для меня достаточно. Я буду ждать столько, сколько тебе нужно.

И он крепко прижимает меня к сердцу.

Эпилог

В Детском коттедже Сисси сидит в своем любимом кресле у кухонной плиты, ее спицы позвякивают, как обычно.

Мэтти входит, вздыхает и качает головой:

– В дом привезли еще больше всякого добра! Зачем им все это нужно? Не понимаю.

– Он не уймется. Он неуемный, этот человек, – говорит Сисси. – Мы хорошо знаем эту породу. В противном случае нас здесь не было бы.

Мэтти говорит:

– Я заварю чай.

Когда она ставит чайник на плиту, неожиданно раздается стук в дверь. Мэтти подпрыгивает.

– Ты ожидаешь гостей? – спрашивает она.

Сисси качает головой.

– Ты бы открыла, – говорит она, когда стук повторяется.

Мэтти подходит к двери и открывает ее. На пороге стоит симпатичный молодой человек в джинсах и футболке, его мускулистые руки гладкие и покрыты загаром.

– Здравствуйте, – говорит он. – Я подумал, что пришло время представиться. Можно войти?

Мэтти отступает, давая ему пройти.

– Вы Арчер Кендалл, – говорит она, когда он входит и с интересом оглядывается по сторонам, видя горы всякого барахла, которое осталось от давно ушедшей жизни.

– Правильно. – Он качает головой. – Ничего себе! Только посмотрите на это! Потрясающе. – Его взгляд останавливается на портрете маслом хорошей работы в овальной раме. На нем изображен беловолосый человек с пронзительными голубыми глазами и смуглым лицом. Гость подходит к картине и вглядывается. – Это он?

– Кто? – спрашивает Мэтти. Сисси наблюдает из своего кресла, ее темный взгляд устремлен на Арчера.

– Последнее воплощение. Возлюбленный.

– Да, – отвечает Мэтти.

Арчер присвистывает:

– Значит, это он. Мой дедушка.

– О нет, – поспешно говорит Мэтти. – Это не ваш дед. Точнее, это ваш двоюродный дед. По браку.

Арчер осматривается, его лицо выражает удовольствие.

– Нет. На самом деле это неверно. Я по рождению не Кендалл. Я один из вас. Один из святого семейства.

Мэтти смотрит на него с изумлением:

– Что? Как?

Сисси неторопливо говорит:

– Ну конечно. Ребенок, которого они забрали. Тот, которого Возлюбленный объявил непорочно зачатым, а потом – своим собственным, когда Арабелла Эванс умерла. Разве ты не помнишь, Мэтти, были разговоры о том дне, когда его взяла семья Эвансов? Это был ваш отец?

Арчер кивает:

– Кендаллы его усыновили. Все это есть в семейном архиве. Документы перешли ко мне, когда я унаследовал отчетность по дому, письма сестер и все прочее. Когда-нибудь можете это прочитать, если вам интересно. Так что я, конечно, должен был заиметь этот дом. Только он мне и подходит. Уверен, что вы это понимаете. И вдобавок я вернул ему название «Райский».

– На этот раз рай другого рода, без сомнения, – сухо говорит Мэтти, – если учесть тот шум, который временами слышится из церкви.

Арчер исполнен спокойствия. Ясно, что он не намерен позволить сестрам его раздразнить.

– Итак, этот портрет… он продается?

– Нет, – твердо говорит Сисси, – не продается.