Снежная роза

Однажды, собирая забытые на серванте бумаги, чтобы отправить их в мусор, я нашла распечатанный черновик письма. Я прочитала его, поскольку секретов в доме никогда не водилось. Это был ответ Рори на решение босса о его сокращении.

Я хмурилась, пока читала, стараясь вникнуть в суть. Рори закончил свое письмо словами: У меня семья, жена и двое маленьких детей. В этой отрасли рабочие места сокращаются, и нет гарантии, что я смогу найти другую работу. Прошу вас, пожалуйста, не делайте этого. Позвольте мне сохранить мою работу, и я буду работать вдвое больше, чем прежде. Я гарантирую это.

Но было ли это письмо отправлено? Сократили его или нет?

Напуганная до дрожи, я набрала номер его офиса. Я никогда туда не звонила. Давным-давно Рори предложил общаться только посредством домашних адресов электронной почты или онлайн-приложений, чтобы нас никто не смог обвинить в использовании служебных почтовых ящиков в личных целях.

Голос из телефона пропел название благотворительного общества, а потом:

– Чем я могу вам помочь?

– Могу ли я поговорить с Рори Оверменом?

– О… не думаю… Я сейчас узнаю. – Последовала долгая пауза. – Извините, боюсь, что человек с таким именем у нас не работает.

У меня засосало под ложечкой.

– Но он работал у вас, не так ли?

– Да, до… марта, согласно документам. Но больше он здесь не работает.

Март! Шесть месяцев назад!

– Вы не знаете, где он работает сейчас?

– Боюсь, что нет. Чем еще я могу вам помочь?

– Ничем. Спасибо. До свиданья.

Моя рука тряслась, когда я нажимала отбой. Я посмотрела по сторонам. Дом был пуст. Предполагалось, что я работаю дома, и я в самом деле работала, пока не занялась уборкой. Дети были в школе. Я с испугом поняла, что не имею ни малейшего представления о том, где может быть Рори. Его нет там, где, как я считала, он должен был быть. Так где же он? Чем он занимается?

Я понятия не имела, где он, хотя пять минут назад была уверена, что знаю. Шок от осознания того, что он меня обманывал, заставил мой мир содрогнуться. Я была оглушена и ничего не понимала.

Я здесь одна.

Я пошла в кабинет, где хранились все бумаги, банковские уведомления и домашние папки, и начала методично просматривать все, что было на письменном столе, письмо за письмом. Я была полна решимости выяснить, что, черт побери, происходит.

Вечером, когда пришел Рори, как обычно, в костюме и с портфелем, я улыбнулась и сделала вид, что ничего не знаю. К этому времени я уже выяснила, что потеря работы – это еще не все, и хотела быть уверенной, прежде чем приступить к расспросам, на тот случай, если он попытается нагромоздить еще больше лжи. Я задала стандартные вопросы о том, как прошел у него день, и получила ответы, которые когда-то слушала вполуха, но теперь они вонзались в меня, как огненные стрелы. Все это ложь: пустяковые замечания о перерыве на ланч, о дрянной печеной картошке, которую он ел в столовой, об опоздавшем авиарейсе кого-то там, кто только что вернулся из отпуска, о телефонном совещании с шотландским филиалом. Все это выдумки. Фантазии.

Не знаю, как мне удалось оставаться спокойной и позволить ему продолжать лгать. Возможно, это было нечестно и мне не следовало так себя вести. Однако я позволила, и он продолжал говорить, роя все более глубокую яму, из которой в конце концов выбраться будет невозможно.

Конечно, теперь все это кажется глупым. Я была дома, готовила обед, все мы были живы и здоровы в нашем красивом доме. Все было по-прежнему нормально. Однако мне так не казалось: я была испугана. Я думала, мы потеряем все, и в этом виноват Рори. Хуже того, я думала, что мой брак закончился. Как он может мне врать о таком важном, таком значительном? Когда-то мы были счастливы, но с какого-то момента, который я проглядела, все пошло не так. Меня шокировала внезапность моего открытия. Неужели я была настолько плохой женой, настолько плохим человеком, что он не смог рассказать мне о своих проблемах?

Теперь, когда я понимаю, что такое настоящая утрата, все это кажется таким тривиальным. Что есть дом? Не то, что нельзя отстроить. Даже разрушенный брак можно заменить другим. Но ребенка…

Я тоскую в темноте, одна в тюремной клетке печали. Теперь Хедер ушла, невозвратно и навсегда. Мои воспоминания не могут ее оживить, и я хотела бы погаснуть, как свеча, и больше ничего не знать.

Я хочу, чтобы это закончилось. Навсегда.

Глава двадцатая

Звонит телефон. Каз спала, и она хватает трубку еще до того, как просыпается. Ее первая мысль, первый страх – что-то случилось с девочками и Фил звонит, чтобы сообщить о несчастье. С тех пор как случился пожар, она боится. Плохие вещи случаются.

– Да, да! Кто это?

– Это я, Кейт.