Снежная роза

– Кейт? – Она садится, моргая в темноте. – Как я рада, что ты звонишь! Ты в порядке? Что случилось?

– Ох, Каз. – Кейт рыдает. – Хедер…

– Я знаю, дорогая. Я знаю, милая. Это ужасно. Так ужасно.

У Каз болит за нее сердце, она так переживает!

Похоже, Кейт ее не слышит.

– Каз, все дело в Хедер. Я не могу ее найти! Я потеряла ее. – Она всхлипывает. – Они хотели забрать ее у меня и забрали. Ты должна поискать ее, Каз. Скажи ей, что я хотела быть с ней, но они мне не дали.

– Но, Кейт… – Она не в силах помочь. – Я тоже не знаю, где она. Потому что теперь она нигде, и ты это знаешь.

– Может быть, она в доме, Каз. Пойди в дом.

– Но дома же нет. Он сгорел. Помнишь?

– Нет, – настаивает Кейт, – он не исчез. Ты сейчас в доме. Найди Хедер, пожалуйста!

Телефон отключается, и Каз смотрит по сторонам. Она вовсе не в своей комнате, а в спальне Кейт и Рори в их старом доме. Ей всегда она нравилась – бледно-зеленые стены, старомодная медная кровать, плотные кремовые шторы. Каз думала, что спальня сгорела дотла, однако сейчас она тут. В постели. Рори спит рядом с ней, его темная голова на подушке повернута в другую сторону.

Это не реальность. Я сплю.

Она встает с кровати. Деревянные доски пола под ногами гладкие и прочные, и она идет через комнату к двери. Коридор точно такой, как она помнит, и в нем две двери. Одна ведет в комнату Ади, вторая – в комнату Хедер. Она поворачивает ручку на двери спальни Хедер. Сначала та не поддается, потом она слышит мягкий милый голос, напевающий какую-то мелодию. Голосок наполнен восторгом. Это Хедер. Она налегает на ручку, та внезапно поддается, и дверь распахивается. Внутри комната не похожа на остальные помещения дома. Это то, что осталось после пожара: она промокшая, почерневшая, открытая небу и пахнущая гарью, сгоревшей тканью и обугленным деревом. Но девочка здесь, она стоит спиной к Каз и выглядывает в сад, ее светлые волосы поблескивают в свете луны.

– Хедер, детка! – Каз спешит к ней и становится на колени в пепельное сырое месиво, чтобы обнять ее. Она чувствует Хедер под своими руками: мягкая, теплая и невероятно реальная. Каз кричит от радости снова увидеть ее. Она тоже горевала по ней, по маленькой девочке, которую знала с младенчества, по своей крестной дочери. Даже если это не реально, она так хочет, чтобы это стало реальностью, хотя бы на короткое время!

Хедер поворачивается и обвивает шею Каз.

– Крестная Каз, – говорит она, прижимаясь своей щекой к ее щеке.

– Хедер, мы любим тебя. Мы так по тебе скучаем! Твои мама и папа скучают по тебе.

– Я тоже по вам скучаю.

– А ты не можешь вернуться к нам? Не можешь?

Она ничего не отвечает и тихонько мурлычет на ухо Каз. Потом она мягко говорит:

– Маме нужна твоя помощь. Ты должна ей помочь.

– Я хочу, но не знаю как. Что мне надо сделать?

– Ты должна ей помочь, – повторяет Хедер.

– Да… Скажи, что мне делать, милая…

Неожиданно в другой комнате телефон Каз снова начинает звонить. Она поднимается, думая о спящем Рори. Она не хочет его будить. Его нельзя беспокоить.

– Подожди здесь, – говорит она Хедер. – Я только на секунду.

Она выбегает из выгоревшей комнаты и спешит в спальню. Ее телефон лежит на прикроватном столике, дисплей светится, сигнал вызова разносится в воздухе. Рори ворочается. Его нельзя будить. Она протягивает руку за телефоном, но не может за него ухватиться…

И тут она просыпается, всплывает на поверхность реальности, зная, что оставила Хедер во сне. Она сразу расстраивается. Мы не закончили. Я по-прежнему в темноте. Мне не удалось сделать что-то важное, но я не помню, что именно.

Она в полубессознательном состоянии все еще ощущает Хедер в своих руках и вдыхает сладкий запах ее волос. У Каз перехватывает дыхание от живости сна и от понимания, что он внезапно кончился. Ее переполняет глубочайшая тоска, и она горько плачет.

После этого она не может заснуть, поэтому спускается в кухню и, как лунатик, заваривает чай. Этот яркий сон вернул ей острое чувство горя и потери, которые все они испытали той жуткой, той ужасной ночью.

Рори позвонил Каз в четыре ночи и сказал, что она им нужна. В доме пожар. Его голос дрожал.

– О боже, Рори, это ужасно. Все живы? Что пострадало?

Почему-то она вообразила себе нечто вполне поправимое: сгорело подсобное помещение или новая кухня, на потолке появились пятна от сажи, суетятся пожарные, в то время как семья в ночных одеждах стоит, дрожа, на лужайке перед домом.

Однако он зарыдал так, что по коже у нее поползли мурашки, а ноги подкосились.

– Все пропало, Каз! Дом… Всё… Ты должна к нам приехать. Мы потеряли ее, мы потеряли ее…

– Кейт? Ты потерял Кейт?

– Нет… нет… Хедер. Это Хедер. – Больше говорить он не мог.