Снежная роза

Комиссар подобрал листок и развернул его. «По-прежнему жду тебя Не понимаю причины задержки Люблю Обожаю Целую Вечно твой Арман».

– Однако вы сильно к нему переменились, – не удержался Буало.

Наташа искала в сумочке зеркальце, чтобы проверить, не растеклась ли тушь. Услышав его слова, она подняла голову.

– Когда я была нищей, он с легкостью бросил меня и уплыл в дальние дали. Что мешало ему жениться на мне, если он так меня любил? Но я же не подходила месье. У моей семьи не было… чего там не было? Ах да, капитала. И еще положения в обществе. И вообще я была паршивая беженка. Ну и плевать! Теперь у меня другой муж, у меня будет ребенок, а все остальное совершенно неважно.

– Вы поняли, что я сказал вам о вашем муже? – настойчиво спросил Буало. – То, что он не убивал Армана Ланглуа, вовсе не значит, что он не замешан в остальных убийствах.

– Знаете, комиссар, – равнодушно промолвила Наташа, захлопывая зеркальце и пряча его в сумочку, – убийства иногда сходят с рук. У вас же ничего нет, иначе вы не пытались бы добраться до Робера через меня. Верно? Я права? – Она поднялась с места и всмотрелась в его лицо. – Так что подите вы все к черту! – заключила она. И, выходя из кабинета, громко хлопнула дверью.

Оставшись один, Буало побарабанил пальцами по столу, неизвестно к чему пробормотал «м-да» и задумался. Он чувствовал себя как человек, потерпевший фиаско, да, в сущности, им и являлся. Не зная, чем себя занять, он вышел в коридор и остановился возле доски с фотографиями в черных рамках. Это были полицейские, погибшие при исполнении служебных обязанностей, и многих из них Буало когда-то знал лично. Он также знал, что один из тех, чье фото здесь висело, был на самом деле застрелен другим полицейским за то, что выдавал бандитам ценную информацию и обрек на гибель нескольких коллег, работавших под прикрытием. Но похоронили предателя со всеми подобающими почестями, чтобы не портить жизнь его убитой горем семье, члены которой ни о чем не подозревали.

– Буало! – к нему подошел один из коллег, комиссар, обычно занимающийся расследованием убийств. – Слушайте, я ваш должник! Наконец-то я смогу закрыть дело ювелира, которого подкараулили и убили в гараже. Мы давно это подозревали, но сумели отыскать только руку, а теперь, когда вы нашли голову…

– Голову? – переспросил Буало, не понимая.

– Ну да! Тот череп в Булонском лесу… Дантист опознал пломбы! Так что с меня причитается, комиссар!

Череп… Булонский лес… Нет, не то.

Гараж!

Гараж где-то в городе, где можно спрятать серый «Рено», и чемоданы с вещами, и труп… Ведь машину Симоны до сих пор не нашли! Почему Буало решил, что граф должен был непременно ее где-то бросить?

– Извините, – пробормотал Буало, бросаясь обратно в свой кабинет. – Это я ваш должник! – прокричал он на прощание.

«Он что, издевается?» – подумал обеспокоенный коллега. А у себя в кабинете комиссар уже накручивал диск телефонного аппарата.

– Алло, мадам Биссон! Это комиссар Буало. Слушайте, мне надо задать вам только один вопрос…

– Комиссар, поздравляю! Я читала о вас в газетах. Вы у нас нынче герой! Спасаете маленьких детей!

Судя по голосу, мадам находилась в игривом настроении. Буало скрипнул зубами.

– Слушайте, мадам, вы умная женщина, вы наверняка знаете… У графа был отдельный гараж в Париже? Или у его семьи? Или около Парижа, в пригороде, не знаю? Гараж, где он – я так думаю – бывал нечасто, где, возможно, держал старые вещи… не знаю… велосипед, например?

– А, велосипед! – оживилась мадам Биссон. – Вы знаете, я сейчас вспомнила, что он даже участвовал в Тур де Франс… Давно, конечно, было дело. Нет, никакого гаража я не помню, то есть у него ничего такого не было, а вот его матери принадлежал кусок земли, и там действительно стояли какие-то сараи… Или все-таки гаражи? Ну, что-то они продали, я имею в виду землю, а что-то у них осталось, может быть, небольшой кусочек. Вы меня слушаете, комиссар?

– Да, мадам! Я весь внимание, мадам!

– Ой, как громко вы кричите… Нет, я сейчас вспоминаю, кажется, гараж все-таки был. Где-то у заставы Отей…

Где поблизости идет дорога на Сен-Клу, мысленно договорил комиссар.

– Мадам! Вы самая замечательная женщина на свете!

Если бы у Буало хватило духу, он не поленился бы объявить мадам Биссон хоть первой красавицей земли; но совесть не позволила так беспардонно лгать.

Попрощавшись со своей собеседницей, Буало вызвал к себе Лебре и поручил ему все бросить и срочно навести справки, где именно возле заставы Отей находится кусок земли, на котором стоит гараж, принадлежащий графу.

– Теперь главное – получить ордер на обыск…

Но следователь Тардье выслушал комиссара со скептическим выражением лица и сказал:

– Нет, комиссар. Я сожалею, но – нет. Вы уже развили бурную деятельность, обыскали Булонский лес, нашли там… много чего, что совершенно не относится к делу.

– И пистолет! – сердито напомнил Буало.

– Который вам ничего не дал, простите.