Снежные холмы

– Как-то раз моя мать решила, что будет здорово отметить Новый год в компании своих друзей, двух сестер, меня, дяди и своего любовничка. Она обманула меня, знала, что я ни за что не приду, если этот урод будет там. И сказала, что он уехал по работе в другой город. «Будет встречать Новый год в салоне самолета, представляешь?» – говорит он писклявым голосом. – Я приехал к ней домой, а дядя пообещал заехать после двенадцати. В общем, собрались гости; я чувствовал себя инопланетянином, посетившим чужой праздник. До сих пор гадаю, зачем вообще туда приперся, – усмехается он, гладя в сторону. Он явно пытается скрыть глубокую обиду, но она ощущается так же остро, как боль от зубов, впивающихся в мой палец. – И вот сидим мы за огромным столом около часа, полным всякой еды, салатов, бутербродов, муж какой-то ее подруги говорит тост, как вдруг пребывает очередной гость. Я думал это дядя. – Он делает паузу и смотрит на меня так проникновенно и внимательно, что по спине пробегают мурашки. Медленно опускаю руки на колени, затаив дыхание. – Это был ее кавалер. Веселый, счастливый, с довольной улыбкой похлопал меня по плечу, как будто встретил давнего друга. До боя курантов оставалось около двадцати минут и это короткое время я только и делал, что пил. Смешал весь алкоголь, что был на столе. И, когда по телевизору звучала речь президента, я уже был на своей волне. Все стали обнимать друг друга, поздравлять, а мать так долго целовалась с этим упырем, что обратила на меня внимание только, когда я поднялся, чтобы уйти. Она догнала меня в коридоре, стала говорить, что в таком состоянии мне нельзя уходить и было бы лучше прилечь в спальне и немного поспать. И как только я собрался ответить ей, подошел «родственничек» и с этой вечно фальшивой и слащавой улыбкой стал упрашивать меня остаться, мол, я не могу пропустить кое-что очень интересное. Не думаю, что мать знала о его намерениях, потому что была искренне удивлена, когда он, прямо из коридора громко спросил, готова ли она стать его женой. Все начали хлопать, поздравлять жениха с невестой, а я стоял и вспоминал отца, которого променяли на этого хвастливого ублюдка. Я хотел уйти. Но как только, он заявил, что несказанно рад… Рад, что теперь я стану для него сыном, которому он изо всех сил постарается быть хорошим отцом – я не сдержался.

Вижу, как серые глаза наливаются кровью, желваки на скулах бушуют, а темные брови сходятся к центру. Внутри меня все переворачивается, когда его холодный взгляд останавливается на мне.

– Я снова врезал по его наглой физиономии. Он начал махать руками и его чертова запонка с огромным камнем проехалась по моей брови.

– Какой ужас… – шепотом говорю я, затаив дыхание. – Они поженились?

– Да. До сих пор счастливы вместе, – не без злорадства отвечает он, снова задержав на мне ледяной взгляд. – Когда она уходила, сказала мне, что ее миссия, как матери, выполнена. Что в свои семь лет я был уже достаточно взрослым, чтобы справляться без нее.

– Она ушла, когда тебе было семь лет? – изумляюсь я.

Он внимательно смотрит на меня и едва заметно кивает:

– Отцу сказала, что больше не любит его. А мне – что у человека, к которому она уходит есть маленький ребенок. И если я хороший и воспитанный мальчик, то должен с радостью… – Кирилл хмурится, а спустя пару секунд нервно усмехается. –  Отпустить ее, чтобы она смогла ухаживать за ним также, как и за мной, когда я родился.

Из моего горла вырывается странный звук.

– Моя мать променяла отца на ублюдка, а меня – на его ребенка.

Он залпом допивает вино в бокале. Молча поднимается и скрывается за углом, оставив меня в таком ступоре, что мне с трудом удается дышать. Глубокая обида на мать до сих пор поедает его, и это чувство с годами разрослось в лютую ненависть к ней и ее… Мужу.

Возвращается Кирилл через пару минут с тарелкой нарезанного чизкейка и фруктами. Теперь садится на диван, слева от меня, и от принесенного с собой приятного мужского запаха во мне растекается тепло.

Он разливает в бокалы остатки вина, а я смотрю на его руки, покрытые тугими венами, переключаю взгляд на мужественный профиль и волевой подбородок, и чувствую непреодолимое желание прильнуть к его теплой груди.

Но тут замечаю печальную улыбку на его губах, когда он смотрит на меня. Такой странный взгляд…

– Ты сожалеешь о чем-то?

– С чего ты взяла?

Прочищаю горло и опускаю глаза:

– Ты так смотришь на меня, как будто… Не знаю. Не рад чему-то… В смысле… Как будто я тебя чем-то огорчаю что ли… Ладно, забудь, я уже перепила, кажется.

– Я просто запутался кое в чем. Все пытаюсь разобраться.

Провожу рукой по волосам и тяжело вздыхаю: