Снежный король. Продолжение.

Серые глаза изучающе прищурились. Легонько покачивалась темно-русая коса, одним коротким движением откинутая за плечи. Девушка была высокой и худощавой, но оттого отнюдь не казалась неуклюжей: наоборот, обладала телом гибким и тренированным. Вид короткой куртки, пусть и утепленной лисьим мехом, мог бы вызвать беспокойство за здоровье ее обладательницы, если бы не маленькая руна в правом нижнем углу, свидетельствовавшая о том, что одежду магически обработали для особой морозоустойчивости.

— Я иду в Ледяной замок, — прямо ответил Кай, решив закрыть глаза на неприветливость Охотницы. В конце концов, он не за хорошим настроением сюда пришел, а по делу. — Мне нужен проводник. Здесь говорят, ты лучше всех знаешь горы.

— В Ледяной замок? — Она отложила металлический крюк, крепившийся к толстой веревке, подняла с пола лыжу и начала внимательно ее осматривать. — Тебе туда не дойти, домашний мальчик.

Он не дал себя рассердить.

— Я справлюсь.

Элин бросила на него насмешливый взгляд, нагнулась за баночкой, крышка которой была уже отвинчена, окунула пальцы в густую желтую смесь и начала тщательно смазывать лыжу.

— Последняя деревня лежит в предгорье, — не глядя на собеседника, сообщила она. — Дальше негде согреться и не к кому обратиться за помощью. Там не то что дороги, звериные тропы — редкость, а снегу бывает то по колено, а то и по пояс. Местами приходится взбираться по веревке. Камень скользкий из-за ледяной корки, а ветер норовит сбросить с обрыва. У меня наметанный глаз. Ты ведь задохлик, привыкший сидеть дома у очага. Ты думаешь, что несколько дней походил по зимней равнине — и стал опытным путешественником. Но все это детский лепет по сравнению с тем, что будет дальше. Когда поймешь, что я права, возвращаться станет слишком поздно. А горы не прощают ошибок.

— Поэтому мне и нужен проводник, — спокойно ответил Кай, хотя хладнокровие давалось все с большим трудом. Особых усилий стоило не обидеться на «задохлика».

Девушка испытывающе посмотрела на него поверх второй лыжи, снова запустила пальцы в баночку.

— У меня свои дела, а на тебя придется тратить время. Допустим, я проведу тебя, научу, как ходить по зимним горам, подберу снаряжение. Чем ты можешь мне заплатить? Ты не похож на богача.

Это было справедливо: богатствами Кай никогда не обладал, а те деньги, что имелись, ушли на подготовку к путешествию, да в уплату за еду и ночлег. Завалявшуюся в карманах мелочь стыдно было предлагать. Конечно, оставался еще дом и кое-какие вещи, но это все там, в родном городке, в двух неделях пути отсюда, а это сейчас — все равно, что за тридевять земель.

— Я могу написать твой портрет, — ответствовал он с той отчаянной веселостью, что свойственна, должно быть, головорезам, зычно поющим по дороге на эшафот.

— За долгие часы дороги — портрет? — переспросила она, намекая на неравноценность обмена.

— Могу написать тридцать три твоих портрета, — внес встречное предложение Кай. — Все в разных стилях.

Девушка, похоже, на миг позабыла про лыжи; ее губ даже коснулась улыбка. Впрочем, лицо Элин быстро приняло прежнее суровое выражение.

— Хорошо, я готова взять тебя в компанию, — сказала она. — У меня тоже дела в горах, и большей частью нам по пути. Но учти, задохлик: начнешь отставать, решишь, что не справляешься, передумаешь — я все равно пойду вперед. Возвращаться, если что, будешь сам. Но если продержишься до плато, где когда-то стояла деревня, я доведу тебя до входа в Ледяной замок. И даже дальше, если понадобится. Годится?

Лыжи уже стояли, прислоненные к стене, полностью готовые для дальней дороги.

Кай мазнул по ним взглядом и решительно кивнул.

— Идет.

* * *

— Что это такое? — обманчиво спокойным голосом осведомилась я у кота, приподняв одеяло и указывая на середину кровати. — Дохлая мышь в моей постели?

Одеяло было новое, пуховое, выданное вместо того, которое я отдала деревенским жителям, хоть я о замене и не просила. Вся постель была мягкой, чистой и уютной, и обнаруженный в ней предмет на фоне общей картины несколько выделялся.

— Да что ты такое говоришь?! — воскликнул Барсик в порыве праведного гнева. — Чтобы я притащил тебе дохлую мышь? Кто я, по-твоему, последняя скотина, что ли? Я что, убийца, который вдобавок ничего не понимает в правилах этикета? — И, стоило мне чуть успокоиться, поверив, будто я сама что-то напутала, добавил: — Живая она. Просто я ее придушил немного.

Я сложила руки на груди и грозно нахмурилась.

— Не ем я мышей! — заявил кот, якобы недоумевающий, какие еще объяснения мне могут потребоваться. — Мне этика не позволяет! Ладно, не этика, — поправил сам себя он. — Просто это не вкусно. И вообще, что я, в замке другой еды не найду? А мыши — это так, для развлечения.

Он перебрался поближе к предмету обсуждения.

— Для развлечения? — мрачно повторила я, потихоньку слезая с кровати.

— Ну да. — Кот моего маневра не понял и продолжал как ни в чем не бывало. — А что тебе не нравится?

— Что — мне — не нравится? — медленно повторила я, будто пребывала в состоянии транса.