Снежный путь

— Озеро? Никогда не видел столько воды в одном месте, а это оказывается ещё даже не море. Какое же тогда море? Ты покажешь нам?

— Возможно.

Сара сорвала травинку, повертела её в руках, погладила, поднесла к носу. Потом передала Хаиму:

— Понюхай, как пахнет.

— Да. — Снова изрёк Охотник, хотя его никто не спрашивал. Выпав из нирванического созерцания мыслей ни о чём, он покосился на своих собеседников, посмотрел на их измождённые чумазые лица и уже совсем хотел было добавить: «В отличие от нас», но передумал. Вместо этого он покосился на озеро. Неплохо бы занырнуть, смыть с себя въевшуюся грязь и этот отчаянный, выедающий ноздри запах. Неужели его невольные попутчики не чувствуют, что от них всех просто воняет. Но вставать пока лень. Потом — обязательно, но не сейчас.

Хаим и Сара удивлённо воззрились на него.

— Что «да»? — Спросила Сара.

— Ничего. — Ответил Охотник, отмахнувшись от надоедливого тополиного пуха. Тот парил, казалось, везде. Изредка пушинки падали и в костёр, вспыхивали агонизирующими светлячками и переставали существовать.

— А ещё я читал, — продолжил тему Хаим, что были ещё и города, так? Большие, где много людей, большие дома… Вот как тот, где Ковчег, только до того, как…

— Да. Были.

— И там тоже красиво? — Это снова проявила интерес к разговору Сара.

— Кому как. — Ответил Охотник. — Объяснять не хочу. Скажу только, что даже у тех, кто как бы любил город и всё с ним связанное, бытовало выражение «вырваться на природу». Это вам о чём-нибудь говорит?

— Вроде да… — в голосе Хаима послышалось сомнение, — но всё же не совсем понятно.

Охотник на какое-то время задумался. Заговорил он снова тогда, когда Хаим и Сара уже не чаяли дождаться ответа:

— Город — это, прежде всего, много людей. Как следствие — шум, суета, дым, грязь…

— Грязь? — Искренне удивилась Сара.

— Посмотри туда… — мотнул головой в сторону Охотник, на возвышающуюся неподалёку кучу пластиковых стаканов, пакетов, упаковок от сублимированной лапши, бутылок из-под водки и пива. Сара оглянулась, потом поднялась, подошла к куче, подняла из неё пустую бутылку с надписью «Русский Размер» и зачарованно стала вертеть её в руках.

— Какая красивая и добротная склянка! В Ковчеге ей бы цены не было…

— Она изготовлена машинами.

Сара сморщилась, как будто съела кожуру лимона и бросила бутылку обратно.

— А это? — Она подняла с земли пластиковый стакан.

— Это тоже.

Стакан тоже отправился в кучу, а Сара вернулась к костру.

— Но при чём же здесь грязь? — Спросила она непонимающе.

— При том, что это, — Охотник снова повёл головой в сторону кучи, — мусор. Грязь. Что тут непонятного?

— Мусор?

— Вот именно. Отходы. Грязь.

— Что-то я тоже не понимаю… — Медленно произнёс Хаим. Охотник на это вздохнул, но попытался объяснить:

— Для мусора, для отходов, есть специальные места. Те, кто здесь отдыхал, вместо того, чтобы устраивать из красивого во всех остальных отношениях места отдыха помойку, должны были, по уму-то, собрать за собой всю эту срань, положить в пакеты и выбросить там, где положено. Но мусор, как видишь, лежит здесь.

— Но почему, если так по уму?

— Потому, — начал раздражаться Охотник, — что свиньёй быть проще. Убрать за собой мусор — это же напрячься надо. Аж пару раз наклониться. Гораздо проще потом орать, что пляжи и другие места, как массового, так и не очень отдыха, превратились чёрт его маму знает во что; орать, что ответственные за это лица совсем уже мышей не ловят. Хотя, опять же по уму, это дело каждого — жить в навозе или не жить. Потому, что гораздо проще требовать, чтобы кто-то за тобой убирал, чем не срать себе же под ноги. А чисто как раз не там, где убирают, а именно там, где не серут.

— Но это же само собой разумеется. — Хаим удивлялся всё больше и больше.

— Вот именно. — Охотник надолго замолчал. Но видно было, что от него ждут продолжения. Он вздохнул и снова заговорил: — Так не везде, спору нет, но ты спрашивал меня про мой мир, верно? А что есть мой мир, как не то, что меня окружает? И прежде всего — это люди. В данном случае, — он снова кивнул на кучу мусора, — такие вот.

— Люди? Что за люди?

— Ты издеваешься что ли?

— Нет, но я хочу понять.