Снежный роман

– Поедете после совещания. Можешь взять с собой кого-нибудь. Вдруг тебе станет плохо. Морг – это не театр… Зайдёшь в спецотдел, они всё организуют.

– Спасибо.

Воцарилась тишина и царствовала до конца нашего пути на место службы… Дружба – дружбой, а служба – службой. Мне тяжело было принять, что столько времени от меня скрывали информацию, которая меня непосредственно касается. Официальная версия: самоубийство… Из-за меня… Внутри – огонь обиды, раскаяния, бессилия, отчаяния в смеси со злобой и недоумением выжигал душу дотла. Но я держалась. Дежурные приветствия, дежурные фразы, каменное лицо и дежурные улыбки. Всё это давалось с огромным трудом и держалось только на пожаре, бушующем в моей душе… Других сил держаться не было. Прожив совещание, как вечность, мы с шефом остались один на один в пустом кабинете. Мы не знали, что сказать друг другу.

– Борис Михайлович, разрешите мне поехать?

– У тебя 45 минут. Потом вернёшься и сразу ко мне. Кто бы у меня ни был, заходишь в отдыхающую и ждёшь. Есть серьёзный разговор.

– Хорошо.

– Зайди в спецотдел, только после этого поедешь.

– Ясно.

Я вышла в приёмную и, минуя молчаливые и любопытные взгляды секретарей и посетителей, отправилась в спецотдел. По-хорошему, в таких случаях меня должны были пригласить для расследования причин происшествия. Я – официально главная виновница смерти. Смерть от несчастной любви! Несчастной любви к кому? Всё смешивалось в моей голове. Я понимала трагический абсурд, но было больно и страшно. Начальник спецотдела – мой бывший начальник по службе, и у нас всегда открытые и ясные объяснения друг для друга. Сейчас он ждал меня.

– Привет!

– Здравие желаю!

– При обыске в квартире изъяли всё, что было огнестрельного и холодного. Твой пистолет и самурайский меч тоже изъяли. Они, кстати, были не в сейфе. Всё, что изъяли, уже не вернут, и это факт, с которым тебе придётся смириться. Ты хочешь попасть в квартиру? Хотя я бы не советовал тебе.

– Ясно.

– Первая жена сыплет на тебя проклятия и всяческие обвинения, но я думаю, что ты не опустишься до её уровня… Она заявила, что будет хоронить его сама. Я, конечно, могу положить всех мордой в пол и забрать тело, но надо ли так делать? Я считаю, что нет.

– Ясно. У них двое совместных детей. Она имеет полное право и оскорблять меня, и хоронить отца своих детей, я не буду устраивать скандалов. У меня есть просьба: попросите юристов подготовить отказ от всего движимого и недвижимого имущества, принадлежащего мне на правах наследования, в пользу его детей – поровну. Я приеду с морга и подпишу. Я прошу, в морге мне никто не нужен при этом. Это тоже просьба!

– Я поеду с тобой.

– Ясно. Поехали.

Мы вышли и молча шли по длинному коридору, спустились на лифте и сели в машину.

Водитель без всякого объяснения тронулся в путь.

Гробовое молчание – вот что воцарилось везде… Среди людей, а как в пустыне…

Мы подъехали к моргу и вышли все трое на улицу.

– Я пойду одна, пожалуйста!

– У тебя слабое сердце…

– Всё нормально – я справлюсь. Через 5 минут можете зайти.

– Ладно. Оставь дверь открытой. Я здесь подожду.

Я шагнула вперёд, вперёд к той двери, которая скрывала от меня того, что было до, и открывало то, что будет после.

Санитар поздоровался и молча провёл меня к месту, где лежало безжизненное тело моего бывшего мужа… Бывшее тело – бывшего мужа… Что может быть абсурднее этого сочетания.

– Огнестрельное ранение черепной коробки со смертельным исходом. Выстрел произведён из двухствольного ружья через ротовую полость под углом 45 градусов. Вот заключение экспертов. Самоубийство на фоне душевного расстройства. Соседи подтверждают, что он вёл себя неадекватно в последние несколько недель.

– Спасибо. Покажите, пожалуйста, тело и оставьте меня.

– Я не могу уйти. Я отойду.

– Ясно.

Санитар выдвинул стеллаж, и перед моим взором предстало обнажённое тело моего «бывшего». Никаких следов борьбы. Ничего… только нет верхней части головы и лица тоже нет, только нижняя челюсть. То, что это он, у меня не вызывало сомнения. Я слишком хорошо знала его тело и все особенности. Я смотрела и понимала, что это не самоубийство… Зачем стрелять в себя из ружья, которое находится в сейфе, под замком, когда в полке лежит пистолет, заряжённый боевыми патронами? Он не мог выстрелить в себя сам под таким углом. Это убийство. Вернее всего, он спал пьяный. Спал и не проснулся. Я достаточно проработала следователем и осмотрела трупов, чтобы не понимать, что это не самоубийство. Зачем?! Колотилось у меня в голове. Этот вопрос тарабанил мне по сердцу и рвал душу на части. Зачем?!!

– Вам надо идти. Здесь нечего больше смотреть.

– Забальзамируйте его, пожалуйста.

– Я могу выдать тело родственникам или ещё подождать?

– Выдавайте.

– Я забальзамирую его силиконом. Не беспокойтесь. Хотя его всё равно будут в закрытом гробу забирать. Так родственники заявили.

– Гроб сейчас вам привезут. Позвоните родственникам и скажите, что гроб и одежду предоставили с его прежней работы. Могилу и памятник тоже предоставят – с ними созвонятся сегодня же. То, что я здесь была, говорить никому не надо.

– Да. Я знаю.