Снежный трофей адмирала

Что с ним такое, и в самом деле, творится? Почему Ланс не верит моим словам? Он будто находится под гипнозом. Не иначе как та злая щука околдовала красавца окуня. Глядишь, и опоила приворотным зельем. Ишь, как она его обхаживает, и глаз с него не спускает. Но мы еще посмотрим, чья возьмет.

Адмирал плавно развернулся, красиво поведя широким плечом, и направился к лесенке. Я мигом позабыла свое же обещание вести себя культурно, соблюдать правила этикета и лишний раз не выделяться из монотонно движущейся толпы. Бесцеремонно подрезала его как шофер-лихач на дороге, не дала поставить занесенную было ногу на ступеньку лесенки.

– Разрешите снова обратиться, ваше благородие.

Я по-солдатски подтянулась перед адмиралом, втянув живот и выпятив грудь. И не зря – Ланс таки смерил мой бюст резвым взглядом. Все же бабушкины гены не пропали даром. Пусть не в полном объеме, но кое-что унаследовалось. Неспроста мою бабулю в молодости колхозные трактористы прозвали “Дунькой с трудоднями”.

– Разрешаю, – удивленно буркнул мужчина.

На его лице прочитался легкий испуг. Не знал бедолага, каких еще выкрутасов ожидать от неугомонной земной гостьи.

– Осмелюсь доложить, что пока вы тут будете толкать пафосные речи на капитанском собрании, ваша земная гостья рискует умереть от лютой тоски. Хорошо бы вы помогли ей найти принца Рафинеля для веселой компании. А еще она хочет больше узнать о вашей звездной системе и просит ей выделить обучающий планшет. Она слышала, такие штуки у вас имеются.

Отличная идея! Втайне от адмирала – заколдованного или загипнотизированного, я радовалась тому, до чего удачная идея забрела в мою едва ли не кипящую от беспокойных мыслей голову.

Тараканчик Рафик обожает путешествия с приветом по планетам. Он мог бывать в той ледяной пещере на экскурсии или хоть понаслышке знать, где она находится. Самой лучше и не пытаться отыскать маленькое разумное насекомое на гигантском космическом корабле. Иголка в стогу сена быстрее найдется.

– Лейтенант Тайтиллиан! – адмирал окликнул парня, следовавшего за мной безмолвной тенью. – Приказываю вам снабдить земную гостью необходимым ей техническим устройством, а также разыскать и доставить в ее каюту кмирандийского принца. Снежана, тебе я настоятельно рекомендую взять под личный присмотр принца Рафинеля во избежание его дальнейшего несанкционированного перемещения на корабле.

Сказал, окинул строгим взглядом и поднялся по лестнице. Ну и дела творятся! Веселенький тут экипаж машины боевой, где все следят друг за другом. За мной приглядывает лейтенант, я, в свою очередь, отныне назначена надзирателем для принца-тараканчика, а кто присматривает за самим адмиралом? Очевидно, та самая брюнетка, от взгляда которой у меня мороз по коже. От кого бы мне разузнать, связывают ли ее с Лансом личные близкие отношения? В деревне каждая кумушка проболтается обо всем знаемом и незнаемом, да и куму при желании легко развязать язык. А тут у всех рот на замке.

Остается уповать на свою личную наблюдательность. Подумать хорошенько… Будь у них любовь, не пришлось бы щуке так рьяно обхаживать окуня. Моя задача – не позволить ей окучить его. Пора спасать Ланса из одурманивающих сетей. Надеюсь, волшебный Ключ и добродушный тараканчик мне помогут в этом нелегком труде.

Пока лейтенант Стиральный Порошок бегал за тараканьим принцем, мне разрешили побыть на капитанском собрании. Ух, и народу нашло, то есть, налетело. Зал набился битком. Суровые мужчины вытянулись по стойке “Смирно”, приветствуя адмирала. Кое-где их стройные ряды разбавляли худосочные дамочки с коротко стриженными или собранными в тугой пучок волосами.

Неприятная мне брюнетка смылась из поля зрения. Ланс остался на постаменте один. Застыл, словно памятник на площади. Идеальная осанка, гордо вскинутая голова. Казалось, все вокруг затаили дыхание, когда он начал говорить. Капитаны внимали каждому его слову. Я тоже слушала, радуясь возможности понимать алверийскую речь.

Все чаще пробегали в моей голове приятные мысли – и вправду, не за пустые посулы уважают Ланса как боевого командира, героя. Он мне все больше нравился. Сердечко трепетало влюбленной птичкой, готовой петь ночные серенады объекту своей страсти. Ланс говорил по существу, без самолюбования, напускной важности и приторного пафоса.