Читаем Снежок (СИ) полностью

- Малфой, это не твоё. Отдай немедленно, - вежливый тон в общении с любителями чужой боли Гарри считал излишним.

- Пф, так неинтересно, - фыркнул тот. - Я лучше спрячу куда-нибудь, чтобы толстяк потом побегал, поискал.

- Отдай… - тихий голос набычившегося брюнета заставил аристократа вспомнить, чем этот субъект с недобрым взглядом успел прославиться, и невольно сделать шаг назад.

- Отбери, - издевательски оскалился он, идя на взлёт.

Несмотря на категорический запрет преподавателя прикасаться к инвентарю, пока она сопровождает пострадавшего в больничное крыло, Гарри взлетел вслед за начавшим откровенно куражиться слизеринцем и перехватил стеклянный шарик, из вредности закинутый оппонентом подальше, у самой земли. После чего, откуда ни возьмись, появилась МакГонагал и увела Поттера. А Гермиона, дождавшись, когда замдиректора и провинившийся скроются из виду, расквасила нос Малфою.

Увлекающаяся историей отличница действовала по всем правилам искусства тактики: артподготовка, стремительный разбивающий порядки неприятеля натиск, окончательный перехват инициативы и разгром. Два габаритных слизеринца, таскавшиеся при блондине в качестве телохранителей, заметили её движение и попытались было остановить разошедшуюся фурию, однако с ватными от попавшего заклятья ногами это сделать не так-то просто. Удержать кулачок, летящий к наглой физиономии блондина, было некому. Тот сразу бросился наутёк - поднялся в воздух, решив, что незнакомая с небом противница до него просто не дотянется. Но гриффиндорка, непринуждённо призвав метлу, вскочила на неё и в два счёта настигла беглеца.

- Вот тебе за подставу, - приговаривала она нанося поганцу удар за ударом. Неожиданно взятый на таран Драко резко потерял в маневренности и не способен был ни сбежать, ни толком отбиваться. - Вот тебе за подлость. За высокомерие, за заносчивость, - у любительницы обстоятельного чтения был очень большой словарный запас, поэтому досталось Драко так, что ушёл он, покряхтывая и почёсываясь.

И за эту безобразную драку, по-существу - избиение, снова никого не наказали. Гарри тоже не наказали - его взяли ловцом в квиддичную команду.

Вечером, обнимаясь с Поттером в чулане, куда гриффиндорцы складывают лично принадлежащие им мётлы, Гермиона процитировала слова из любимой сказки:

- Всё страньше и страньше.

- Зачем ты набросилась на Малфоя? Ведь тебя могли исключить!

- К этому и стремилась, думала, что МакГонагал повела тебя отчислять. Но попу всё равно не трогай. И я не понимаю принципов волшебной педагогики.

- Не только ты. И мне это не нравится, - задумчиво проговорил Гарри. - Нам ведь такую речь задвинули после пира: того нельзя, туда не ходите, запрещённых предметов целый список. Деканша предупреждала о том, что баллы будут снимать. Ну, пусть про первую драку никто не разболтал, случилось чудо, но про остальные-то известно! Это как минимум воспитательная беседа, на которой нам полагается мучительно краснеть, печально смотреть в пол и тихим голосом поддакивать.

- Ты, оказывается, и краснеть умеешь? - иронично приподняла бровки бывшая примерная девочка.

- Вообще, думаю, нам лучше не ходить поодиночке. На всякий случай, - продолжил мысль Поттер, игнорируя замечание.

- Полагаешь, всё настолько плохо? - подобралась Грейнджер. Уж чем-чем, а паникёрством друг никогда не страдал.

- По моему опыту, если что-то идёт неправильно, то потом всё идёт очень плохо. А тут неправильности на каждом шагу. Я уже всерьёз задумываюсь, сколько нас доживёт до выпуска, с такими-то мерами безопасности.

- Кстати, - прищурившись, улыбнулся парень, - Ханна сказала Невиллу, что по школе распространилось поверье, будто за Поттера Грейнджер рвёт на куски мгновенно.

- Неправда. Я дождалась ухода МакГонагал. Всё-таки приличия надо соблюдать.

“Угу, и правильно выбирать тактический момент. Кажись, я действительно дурно на неё влияю. Но результат мне нравится!” Гарри внутренне ухмыльнулся и нежно провел руками вдоль спины подруги:

- У тебя очень рельефные мышцы.

- Ты тоже жилистый - ушибиться можно, какой твёрдый. Жаль, что школьные мётлы такие ветхие, а своих у нас нет. Ладно, две минуты закончились, убирай лапищи с моего рельефа, топограф-самоучка. Хватит меня тискать - пора браться за уроки.

***

Довольно долго ничего интересного не происходило, если не считать присланной неизвестным доброжелателем метлы для Гарри. Он, после опробования, первым делом предложил полетать подруге. И надо же - у неё отлично получилось. Но, вообще-то Гарри был довольно плотно занят. Официально, то есть открыто для Гермионы, он штудировал учебники по зельеварению, пытаясь выявить в рецептах закономерности. Тайком же от подруги, и не только от неё, он шлялся ночами по замку, выискивая проходы, доступные питомцам студентов и вездесущей миссис Норрис - кошке завхоза. Вот в этом деле успехи были - ведь любимцы учащихся могли проникать в гостиные и спальни тогда, когда захотят.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза