Читаем Снежок (СИ) полностью

Комната из видения - камин, перед которым в кресле скрючился большой, размером с младенца, человеческий эмбрион. Назвать это существо ребёнком у молодых людей язык бы не повернулся. В это омерзительное тельце парень тут же вонзил широкое лезвие своего оружия, оставившее рану чуть ли не в полтушки, а Гермиона алебардой прижала к полу шею дремавшей рядом огромной змеи. Ну, как прижала, скорее уронила, сумев, однако, вложить движением корпуса в первый удар свой вес. Ни коротышки, ни Барти Крауча в этом помещении не было.

Сделав пару секущих ударов, располовинивших гомункулуса, Гарри пригнулся, пропуская над головой горизонтальный удар змеиного хвоста, волной воздуха взлохматившего волосы на макушке, подскочил к подруге и вместе с ней аппарировал обратно к Хогвартсу.

- Ты хитрая и коварная ведьма, - сказал он, едва встав ногами на вполне ещё мягкую сентябрьскую траву. Впрочем, ни укора, ни хотя бы язвительности в его голосе не было.

- А ты шовинист, как и все мужчины, - улыбнулась Гермиона. - Помнишь, в сне перед матчем ты видел картинку с очень низкой позиции? Ниже подлокотника кресла. И доложил хозяину о прибытии маггла на парселтанге. То есть наличие змеи можно было предположить.

- Я ждал присутствия коротышки или Барти. А когда не увидел ни того ни другого, нанёс ещё пару ударов для надёжности. Хотя планировал только один. Думаю, ты меня спасла, - признался юноша. - Слишком я сосредоточился на том, чтобы нанести как можно больше гарантированно смертельных ранений.

Свернув плечи и поникнув головой, Гермиона тряслась в объятиях своего парня, словно от холода.

- Думала, ты скандал мне закатишь. Разругаемся, - невпопад произнесла она. - Я разозлюсь, надуюсь и заставлю тебя вымаливать прощение за резкости, которых так и не дождалась.

- Где ты спрятала алебарду? Чары внутреннего расширения? В рукаве?

- Дезиллюминационные, - девушка всё ещё чувствовала себя замёрзшей и отвечала лаконично и безжизненно. - Эту змеюку сталь не брала! - воскликнула она совсем другим тоном. - Ни остриём навершия не проколола, ни рубящим лезвием не рассекла. И удержать я её смогла недолго, только пока эта тварь кольца перекладывала. Навалилась на этот дрын, просто упала и прижала собой, а она всё равно… А какая она страшная!

- Я вообще удивлён, как ты сумела дотащить такой тяжеленный ковыряльник, - неуклюже попытался разрядить обстановку Поттер. - Боюсь представить, чего ещё открою в тебе интересного после начала совместной жизни!

Несколько минут Гарри поглаживал спину подруги, шепча на ушко ласковые слова. Вообще-то его тоже изрядно плющило, но уж тут приоритет явно принадлежал вопросу не его душевного равновесия.

***

Оружие почистили заклинаниями и вернули прежним владельцам. А потом проникли в кабинет директора и затаились под шкафом и секретером - чутьё подсказывало, что их действия должны непременно вызвать последствия, которые не пройдут незамеченными самым авторитетным волшебником современности.

Дамблдор что-то колдовал с штуковинкой, позвякивающей на одной из полок. Из под шкафа не так-то много можно разглядеть, но чуткие уши котов запоминают акустические картинки мест, где они бывают. Так вот, в звуковом “пейзаже” директорского кабинета явно произошло изменение.

Мягко полыхнуло в камине пламя - очевидно туда бросили щепотку летучего пороха.

- Северус! - прошелестел голос директора. - Загляни, пожалуйста, ко мне.

- Да, Альбус! - спустя минуту откликнулся зельевар, появляясь из камина. Голос не сонный, но с явными нотками недовольства: видимо, опять полуночничал, с чем-то экспериментируя.

- Давай осмотрим твою метку. Хм, она побледнела, ты не находишь?

- Действительно, - судя по тону, гость, как и хозяин кабинета, был немало озадачен. - С начала лета наливалась цветом и становилась рельефней, стремясь к тому состоянию, в каком была при живом Тёмном Лорде. А тут вдруг снова стала еле различимой, как тогда, в ноябре восемьдесят первого, - пробормотал Северус Снейп. - Что же произошло?

- Думаю, у Тома Риддла появился очень опасный враг, - глухо вздохнул Дамблдор. - Хорошо бы узнать, кто это, и какие цели преследует? Ты ведь понимаешь, что нам ни к чему вместо известного Тёмного Лорда неизвестный.

- А почему вы полагаете, что этим врагом является именно кандидат в новые властелины? - поинтересовался Ужас Подземелий.

- Почерк. Очень характерная манера действий, - тоном знатока разглагольствовал старик. - Расправа с Пожирателями на чемпионате мира по квиддичу была поистине ужасной. Даже, на мой взгляд, показательной. Словно кто-то громогласно дал понять, насколько опасно оказывать поддержку сошедшему со сцены лидеру. А тут вдруг неожиданная и негласная расправа над самим этим лидером, - директор откинулся на спинку кресла, пальцы отстучали короткую дробь по столешнице. - Что, кстати, говорит о немалом опыте неизвестного - сумел ведь найти!

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза