Снимай меня полностью

Итак, Юна получит работу. Будет изо дня в день наблюдать за тем, как мастерски работает Рома. Вадику можно поискать другое жилье, на худой конец, предложить пока перекантоваться на Роминой даче. Родители не будут против, и весь второй этаж – в распоряжении Вадика. Да, ему придется ездить на электричке, но уж эти расходы Рома бы как-нибудь возместил. Зато свежий воздух, шашлычки. И если приводишь девушку, то она со стопроцентной гарантией останется у тебя, спасибо расписанию поездов и отдельно – последней электричке за полчаса до полуночи. Вадик такую возможность должен оценить. А в студии поживет Юна. Купить сюда раскладной диван. Какой-нибудь красивый, чтобы и клиентам нравился, и спать удобно.

А потом, когда Юна привыкнет и сама не захочет никуда уходить, инсценировать разрыв с Вадиком. Ведь если есть геи, которые живут сначала обычной жизнью, женятся и заводят детей, и вдруг годам к сорока открывают в себе новые грани, то почему не может случиться наоборот? Если ты, к примеру, человек искусства. Не из балетных, конечно, но в фэшн-индустрии тоже нетрадиционности полно, куда ни плюнь. И вот ты поддался веяниям, а потом осознал: нет, слишком уж ты банален. Фотографируешь, как бог, но в плане остального – подавай жену, детей и семейные ценности. Гараж там, дачу. Лабрадора. Борщ. И когда Юна осознает, что именно она стала той волшебной феей, которая расколдовала лучшего друга, то обрадуется, поверит в свою женскую привлекательность и поспешит закрепить результат на практике. Сколько до этого момента придется страдать от воздержания, Рома пока не представлял, но надеялся, что все-таки доживет.

Разумеется, второй вариант, построенный на сплошном нагромождении лжи, мог тоже в любой момент накрыться медным тазом. Но так у Ромы оставался хоть крошечный шанс завоевать Юну. И, конечно, в итоге он планировал во всем признаться. Лучше – после свадьбы. Или нет: после рождения первого ребенка. Впрочем… Второго, да. После второго. Так гораздо надежнее.

И в тот момент, когда план, наконец, созрел, как яблоко, упавшее на Исаака Ньютона, напряжение, мучившее Рому, отпустило. За окном уже брезжил рассвет, но это не помешало Кулешову уснуть, обнимая любимую женщину.

Выспаться, однако, не удалось: покой, обретенный с таким трудом, нарушил безбожно громкий звонок телефона. Рома подскочил, зашарил по карманам, чтобы отключить звук, и лишь потом осознал, что навязчивая мелодия доносится из сумочки Юны.

– Ты не передашь? – Она потянулась и потерла глаза. Рома на мгновение замер, любуясь: разгоряченная после сна, Юна казалась ему еще красивее.

Потом опомнился, схватил сумочку со стула, но не учел, что рука, всю ночь пролежавшая в одном положении, затекла. Сумка выпала из онемевших пальцев, и все ее содержимое разлетелось по полу. В том числе – и телефон, на экране которого злобно светились два слова: «Игорь любимый». Радужный воздушный шарик надежды, который всю эту ночь Рома надувал в своих мечтах, лопнул, будто кто-то проткнул его иглой. Впрочем, нет. Не кто-то – Игорь собственной персоной.

Юна занесла руку над телефоном, а потом замерла, неуверенно глядя на Рому.

– Может, не отвечать? – с сомнением произнесла она.

Да! То есть нет! Ни в коем случае! Стереть из контактов к чертям собачьим и добавить в черный список – вот что надо делать! Только как бы это выразить вслух поделикатнее?

– Ты у меня спрашиваешь? – холодно отозвался Рома.

– Ну да… Прости… – Юна поморщилась, а потом все-таки схватила телефон и пихнула под подушку. – Вот.

Однако не успел Рома восторжествовать, как мелодия зазвучала снова, и Юна, вздрогнув, прикрыла глаза и простонала:

– Нет, не могу я так… – и, вытащив несносный гаджет, ответила: – Да?..

Рома, конечно, встал и отошел для приличия, но студия была слишком маленькой, чтобы хоть одно слово ускользнуло от его слуха.

– Какая разница, где я?.. Нет, не скажу. И GPS отключила, представь себе… Я могу побыть одна или нет?.. А ты о чем думал, когда нажаловался папе? Ладно, я, ты Рому подставил! Что значит «какого Рому»? Да, его. Нет, он для меня не важнее… Слушай, не собираюсь я отчитываться!.. Вот так и смогла! И возвращаться не собираюсь!.. Ты совсем, что ли? Какое извиняться? Это он должен просить прощения! И ты, между прочим!.. Нет, не извиню! Я. Хочу. Побыть. Одна. Это понятно? Блин, нет, не у Ирки! Все, Игорь, я кладу трубку. Никакое не хамство, я предупредила!.. Ах, свадьба!.. Вспомнил теперь?.. Понятия не имею. Может, и отменю. Все, пока, – и Юна швырнула телефон на матрас, а сама прижала дрожащие пальцы к губам.

Рома обернулся, старательно делая вид, что мысленно не кричал секунду назад «Так тебе и надо, лузер!». Лицо Юны покрылось красными пятнами, она тяжело дышала от волнения – и улыбалась.

– Я сделала это! – ошарашенно выдохнула она. – Ты представляешь?! Я это сделала!

– Ты бросаешь его? – как можно спокойнее спросил Рома, рассчитывая, что надежда в его голосе прозвучала не так явно.