Снимай меня полностью

– Какой поцелуй? – возмутился Вадик. – Рома, ты что, мне изменил?!

– Да прекрати уже… – раздраженно выдохнул Кулешов. – Юн, ты мне и раньше нравилась, но не мог же я отбить тебя накануне свадьбы!

– Как это складно у тебя выходит! – Она схватилась за сумочку. – Очень удобно. Хочешь – гей, хочешь – нет… В зависимости от того, как проще выбить из меня деньги. Так получается?

– Слушай, да я ведь даже не говорил тебе ничего такого! – Рома снова бросился к ней, но остановился, будто наткнувшись на стеклянную стену. – Ты сама так подумала…

– И твой Игорь ни за что не дал бы нормальным парням тебя снимать! – встрял Вадик.

– Ну да, и вы просто не стали меня разубеждать… Никогда не думала, что скажу это, но, блин, говорила же мне мама… И была права… Что вы навешаете любую ересь, лишь бы стрясти бабла… И эта фотосессия… – она изменила тембр голоса, копируя Рому: – Юна, ты такая женственная! Просто готовая модель! Давай снимем тебя голой? Двенадцать образов! Прямо сейчас! Ну, разумеется, ведь где бы вы взяли одежду моего размера?

– Юна! – умоляюще простонал Рома, но она упрямо мотнула головой.

– Что «Юна»? Браво! – она несколько раз громко хлопнула в ладоши. – Публика аплодирует стоя! И ты бы ничем себя не выдал, ведь даже если бы я без трусов залезла к тебе в кровать, то не вызвала бы ничего, кроме отвращения!

– Ты даже не представляешь, как сильно ошибаешься! Юна, пожалуйста, выслушай!..

– Хватит! – крикнула она. – Видеть тебя больше не могу! Надеюсь, ты подавишься этими проклятыми деньгами! А снимки оставь себе, будешь ворон распугивать! – и она выбежала, хлопнув дверью.

Неслась по лестнице вниз, рискуя в любой момент споткнуться и сломать себе шею. Но эта перспектива Юну не пугала, напротив. Так всем было бы проще. Игорю не пришлось бы краснеть перед коллегами, а отцу – объясняться с прессой. А Рома? Может, если бы Юна сейчас умерла на этой лестнице, у него бы хоть немного взыграла совесть. И он бы не смог спокойно спать по ночам, зная, что по его вине кто-то умер… Хотя кого она обманывает? Ему на нее наплевать. На-пле-вать.

Ничего не видя перед собой, Юна вылетела из здания, пробежала по улице пару кварталов и лишь потом, прислонившись к шершавой стене незнакомого дома, разрыдалась. Ей казалось, что весь мир повернулся к ней задом, и она очутилась в кромешном мраке. Рома… Последняя лампочка, которая освещала дорогу, вселяя надежду, будто вокруг не полное днище, нагло подмигнув, погасла. И Юна услышала, как снизу кто-то стучит.

– Девушка, вам крепкое мужское плечо не нужно? – раздался над ухом незнакомый голос, и Юна, вздрогнув, увидела небритого потного алкаша, а в нос ударил букет ароматов воблы и пива.

– Нет, – она шарахнулась и поспешила прочь, пока еще один мерзкий мужлан не испортил ей жизнь.

С каждым шагом Юна убеждалась, что единственное правильное решение для нее – побыть действительно одной. Ни у кого не просить помощи, не ждать поддержки. Залезть в такую глубокую нору, где ее никто не сможет найти, и уже тогда определиться, как быть дальше. Выйти за Игоря? Отправиться в монастырь? Устроиться уборщицей в «Макдоналдс»? Или, к примеру, продавщицей в секс-шоп: после недавних событий Юна разбиралась в индустрии лучше, чем кто бы то ни было. Одно она знала точно: хуже уже не будет.

Вытащила телефон, открыла сайт поиска отелей и нашла самый дешевый вариант из тех, у которых был хоть какой-то положительный рейтинг. Хостел «Баю-Бай» располагался всего в трех станциях метро, и Юна, забронировав койку, без колебаний спустилась в подземку, чтобы прочувствовать весь смак своей новой жизни.

Раньше Юне еще не приходилось сталкиваться с хостелами. Она думала, что это просто вариация на отельную тему, недаром же слова звучат так похоже. Готова была и к тесной комнатушке, и к туалету, как на бензоколонке. Но реальность превзошла все ожидания: оказалось, что «Баю-Бай» находится в спальном районе, в обычной квартире. А жильцов на пятнадцатиметровую комнату аж четверо. Единственным намеком на приватность были цветастые занавески не первой свежести, украшавшие двухъярусную кровать.

Юна огляделась и тут же поняла, что зря это сделала. Потому что ее новое пристанище относилось к разряду мест, в которых чем меньше смотришь по сторонам, тем спокойнее на душе. Не Третьяковская, словом, галерея. Узрев чью-то пятку в протертом носке, кокетливо выглядывающую из-под шторки, храпящее тело, накрытое куртками так обильно, что, если бы не сопение и периодическое посвистывание, можно было бы принять эту инсталляцию за груду тряпья, услышав глухой кашель, втянув носом густой кисловатый запах чужих тел, Юна брезгливо передернула плечами. Желание бежать домой и просить у отца прощения стало в какой-то момент таким сильным, что она едва не поддалась. Но вовремя опомнилась: вернись она сейчас побитой собакой, папа бы торжествовал, а Юна лишь доказала бы свою полную несостоятельность. Разве она чем-то лучше всех этих людей? Они ведь устроились и не скулят, не жалуются, значит, и ей такое по силам.