Снимая маску

Мне было интересно, как Кэмерон финансирует свои постановки. Его вест-эндовская «Моя прекрасная леди», вышедшая примерно в то же время, что и «Эвита», была не самым дешевым шоу. Он рассказал мне, что у него есть небольшой пул преданных инвесторов, но основная часть его финансов поступала от Совета искусств, который, как он убеждал, поддерживает качественные гастрольные шоу, чтобы знакомить отдаленные уголки страны с настоящим театром. Он описывал эту схему, как веселый анекдот. На тот момент мы уже прикончили половину второй бутылки, и я упомянул о «кошачьих» стихах Т. С. Элиота. Я поведал ему о своей идее поставить небольшое шоу в качестве прелюдии перед «Вариациями» и пригласить на него Майкла «Чалки» Уайта.

Вскоре проект «Кошки» отодвинул наш обед на второй план. Мы обсуждали растущую популярность современного танца и толпы подростков, болтавшихся в районе Ковент Гарден, который невозможно было не заметить. Мы обсуждали кандидатуру Арлин Филлипс, но Кэмерон считал важным, чтобы у хореографа был настоящий театральный опыт. Он застал меня врасплох, предложив встретиться с Джиллиан Линн. Конечно, я слышал о Джиллиан. Начиная с 1960-х годов она была хореографом практически всех известных британских мюзиклов: от «The Roar of the Greasepaint – The Smell of the Crowd» Брикасса и Ньюли до «Pickwick». В общем, она ставила танцы на всех шоу, кроме моих. Джиллиан Линн ассоциировалась у меня с классическим танцем, совершенно противоположым тому, что делала Арлин с Hot Gossip. Мне казалось, что ее темой были скорее чопорные кокни в подтяжках, нежели пластичные кошки.

Камерон спросил меня, видел ли я новую нашумевшую версию «Комедии ошибок» Королевской шекспировской компании, которую Джиллиан поставила с режиссером Тревором Нанном. Я не видел, как и не видел его классическую постановку пьесы «Once in a Lifetime» Кауфмана и Харта, в которой также участвовала Джиллиан. Я понимал, к чему клонит Кэмерон, он хотел заманить Тревора Нанна. Ведь одно дело – говорить о постановке существующего произведения, но превращение сборника стихов Т. С. Элиота «Популярная наука о кошках, написанная старым опоссумом» в полноценный мюзикл, возможно, потребует доработки и переписывания некоторых стихотворений. А на это уже может потребоваться разрешение вдовы Элиота, Валери. И, если бы у нас был такой уважаемый режиссер, как Тревор Нанн, с опытом работы в Королевском шекспировском театре, это помогло бы убедить ее в том, что мы будем бережно относиться к наследию ее супруга.

Кэмерон, очевидно, был достаточно близок с Джиллиан. Она как раз должна была режиссировать его постановку Тома Лерера и могла бы стать нашим проводником к Тревору. Мы оба согласились переспать с этой идеей, тем более, что после того ланча, сон был нам жизненно необходим. Мы ударили по рукам, и я пообещал Кэмерону, что если я и буду работать над мюзиклом про кошек, то только вместе с ним.

Тот обед, как выяснится позже, был поворотным событием в наших жизнях. Но тогда мне надо было что-то ответить Майклу Уайту, который тут же написал, что сомневается в успехе полномасштабной версии «Старого Опоссума». Еще я развлекался с двумя другими потенциальными проектами. Один из них – одноактная постановка, не имевшая аналогов. Я собирался написать историю о создании оперы «Богема», точнее, сразу двух опер. Эта идея посетила меня после прочтения биографии Пуччини, авторства Моско Карнера. В основу обеих опер легло произведение Анри Мюрже «Сцены из жизни богемы». Несомненно, «Богема» Пуччини является самой знаменитой оперой, когда-либо написанной. О другой версии «Богемы», авторства Леонкавалло, практически никто не знал.

Я решил рассказать эту историю по-своему. Хотя Леонкавалло был композитором, его карьера началась в качестве либреттиста. В соавторстве с Пуччини он писал либретто к «Манон Леско». Затем, он адаптировал роман Мюрже для Пуччини. В то же время опера «Паяцы» принесла Леонкавалло известность композитора, поэтому он принял решение сочинить «Богему» самостоятельно. В результате на свет появились две версии оперы. Опера Леонкавалло получила восторженные отзывы, в то время как произведение Пуччини, наоборот, подверглось критике. Карло Брецио писал в газете La Stampa: «”Богема“ Пуччини, так же, как не производит большого впечатления на зрителей наше время, не оставит никаких следов в истории оперы». Другой писал: «”Богема“ демонстрирует плачевное падение, она написана в спешке [ссылка на гонку с Леонкавалло], ей не хватает проницательности и лоска, она выглядит поверхностной и ребяческой».