Сногсшибательная женщина

На улице стояла осень. А точнее – бабье лето. Листья начинали желтеть, краснеть, летать по воздуху в сильный ветер, шуршать под ногами. Скоро это все кончится, агония природы продолжается совсем недолго. Каждую осень я говорю себе: «Нет, нет, подождите, я еще не насмотрелась, так красиво, пусть побудет еще немножечко». Но осенью насытиться невозможно, она как взмах крыла волшебной жар-птицы: была – и нет. Вот зима – это совсем другое дело. Она стоит и стоит, и никуда не торопится. Долгие полгода надоедает. А вот когда…

За моей спиной кто-то споткнулся, и я машинально обернулась. Мамочка, да это ведь тот самый тип, тот псих, который ходит теперь за мной повсюду. Я напряженно вслушалась в его шаги и поняла, что этот звук с металлическим лязганьем преследует меня от самого магазина. Что же ему надо? Одно дело – рассуждать, сидя на диване за тремя замками, и совсем другое – вот так, на улице, когда кто-то чуть ли не дышит тебе в затылок.

Я ускорила шаг, он тоже пошел быстрее. Подходя к дому, я уже почти бежала, а он двигался вслед за мной перебежками, не отставая. Взлетев вверх по лестнице на третий этаж, я запуталась в ключах и с замиранием сердца вслушивалась в звуки шагов. В тот момент, когда в пролете внизу показалась голова мужчины, я вломилась в квартиру и, захлопнув дверь, прижалась к ней спиной. Минуты две стояла полная тишина. Я вздохнула, но тут в подъезде раздался громкий и зловещий, как мне показалось, смех моего преследователя. Смех заметался эхом в тесных лестничных пролетах и замер где-то под крышей. Я села на пол и заплакала.

Чарли некоторое время озабоченно наблюдал за мной, а потом подошел и, наклонившись, стал облизывать мое лицо. Рядом с черным великаном мне стало немножко легче. Мало мне, черт возьми, неприятностей на мою голову, а тут еще какой-то псих привязался. В такие минуты тяжело быть одинокой женщиной. Потому что больше всего на свете хочется, чтобы тебе кто-нибудь помог. Ну хоть кто-нибудь. Тяжело сражаться со всем светом, когда он категорически против тебя.

Все, решила я, хватит. Завтра же позвоню Климу. Извинюсь за то, что надолго пропала, и скажу, что согласна мыть все его комнаты и скучая сидеть в ресторанах до скончания века. Что поделать! Некоторые люди рождаются не для того, чтобы быть счастливыми, а для того, наверно, чтобы другие могли осознать, насколько счастливы, потому что не влачат такого же серого и унылого существования. Похоже, я действительно родилась для того, чтобы оттенять чей-то ум, чью-то красоту, чей-то характер.

Ну и пусть. Я попыталась жить самостоятельно, но у меня ничего не вышло. Через несколько дней вернется Инна Владимировна, и мне негде будет даже голову приклонить. Хватит этой чудовищной самостоятельности. Завтра утром отнесу резюме, а потом вернусь и тут же позвоню Климу.

Вечер я провела в репетициях, а прогулку с Чарли решила отменить. У меня не хватало мужества снова выйти во двор, потому что я до смерти боялась снова встретить человека, лязгающего металлическими шагами. К тому же пес уже, кажется, отошел ко сну, и я решила последовать его примеру.

8

Утром я проснулась с чувством глубочайшего возмущения. Что за ерунда! Денег нет, работы нет, дома – и того нет, а я вот уже третью ночь вижу сны, полагающиеся, пожалуй, самому счастливому человеку. Но возмущение мое было притворным, потому что во мне еще жил, еще переливался этот счастливый сон – беспредметный, лишенный отчетливых образов и действия, но словно окативший меня ушатом счастья с головы до ног.

Ладно, может быть, сегодня мне повезет. По крайней мере – с работой. Я накормила пса, но как только подошла с ним к двери, почувствовала, что открывать ее мне совсем не хочется.

А тем более не хочется выходить из квартиры. Но черный великан был решительно настроен на прогулку и даже пролаял негромко глухим басом несколько фраз, чтобы у меня не оставалось никаких сомнений в его намерениях.

Мы вышли. Чарли величественно вышагивал по дорожке, а я кралась за ним, готовясь в любой момент рвануть обратно в подъезд. Но ничего подозрительного на улице не было, и я пришла к выводу, что мой преследователь любит поспать. Это хорошо. Нужно быстро собираться и ехать, пока он не проснулся и не вспомнил о своей навязчивой идее ходить за мной следом.

Я вернулась домой, собралась, прихватила листочек, где подробно расписала все, что я умею, и встала перед входной дверью. Я бы прочитала молитву, но, к сожалению, ни одной не знала. Поэтому просто по-человечески попросила Господа Бога сжалиться надо мной и, если уж я не заслужила большего, сделать по крайней мере так, чтобы на лестнице никого сейчас не оказалось.