Сногсшибательная женщина

Я потихоньку, чтобы никто не заметил, пощупала свой лоб. Кажется, у меня начинался бред, и единственной его причиной могло быть резкое повышение температуры. Теперь мне казалось, что жизнь моя свернула куда-то в нужное русло. Что все неудобства и неприятности были необходимы только для того, чтобы я сейчас сидела в этом кресле, училась общаться с компьютером, а из-за соседнего стола на меня синими глазами поглядывал Федор. Он казался мне теперь не тем человеком, в гавань которого я привела свои корабли отдохнуть, он казался конечной целью моего безумного приключения, берегом обетованным, давно знакомым и очень родным.

Убедившись, что температуры у меня нет, я испугалась своих дальнейших философствований и полностью сосредоточилась на работе, что от испуга у меня неплохо получилось. В восемь вечера последний посетитель покинул кабинет, а Федор, закрыв за ним дверь, подошел ко мне тихонько сзади и заглянул в монитор.

– Ну как? – спросил он.

От неожиданности я вскрикнула.

– Интересно? – он улыбался во весь рот.

– У меня получится, – пообещала я. – Обязательно.

– Пора закрываться, – сказал он.

– А можно, я здесь переночую? – зачастила я. – Приберу немного. А если вы за документы волнуетесь, можете меня на кухне запереть. Зато завтра на работу не опоздаю…

– Ты, – сказал он.

– Что? – не поняла я.

– Давай перейдем на ты, хорошо? Я ведь не очень старый и не слишком гордый. И, между прочим, даже младше тебя на три года.

– Да-а? – протянула я, соображая, откуда он это знает, но потом вспомнила, что он тщательно штудировал мой паспорт.

– Ну хорошо, оставайся. Тебе, наверно, надо будет какую-нибудь раскладушку притащить.

– Нет, нет, нет, – запротестовала я. – Мне ничего не надо. Я тут в кресле… Я неприхотливая.

– Но ведь в кресле два месяца не проведешь.

– Уже не два. А один и двадцать пять дней.

– Хорошо, – сказал он и начал складывать бумаги в портфель, но потом спохватился: – А душ? Где ты мыться собираешься?

– А-а-а я возьму абонемент в бассейн. Три раза в неделю. У меня в СКА бабушка бывшей одноклассницы работает.

– Хорошо.

Федор снова собирался, но, похоже, ему было неловко бросать меня здесь одну, а самому отправляться на ночлег в нормальные условия. Он медлил, долго копался с замками, но в конце концов собрался и встал у двери:

– До завтра. Смотри никому не открывай, даже если ломиться будут.

– А что делать, если будут ломиться? – испугалась я.

– Да не будут, – успокоил он. – Ну а если что – пожар, землетрясение, наводнение, – звони сторожу.

Он подошел к столу и записал номер телефона.

– Вот. Ну, я пошел?

– До свидания.

– Угу, – сказал он и закрыл за собой дверь.

11

Некоторое время я стояла в центре комнаты, пропуская через себя волну неожиданно нахлынувших новых ощущений. Их было много. Они переливались радужными цветами и тихо шелестели. Но не было среди них ни одного знакомого и понятного мне чувства. Через несколько секунд в голове зашевелились лениво мысли. Но среди них не было ни одной здравой. Я не думала о том, как спасти свою квартиру или как навсегда избавиться от Клима, я не вспоминала о своих неприятностях и не сетовала на судьбу. Мне было обидно, что он вот так взял и ушел.

Это было совершенно ужасно. Ведь мы с ним едва знакомы, а он помогает мне, словно я его родственница. Благодаря ему мне есть теперь где переночевать, я могу получить работу, если не буду лениться и освою компьютер, а значит, в конце концов у меня появятся и деньги и я не умру с голоду. Еще нужно добавить, что я избавилась наконец от своего преследователя, да и от Клима – на некоторое время, которое мне хотелось продлить за границы обозримого будущего. И после всего этого я испытываю не величайшее чувство благодарности, а разочарование! Он что, должен был остаться здесь? Поговорить со мной? О чем? О чем со мной можно разговаривать?! Да и к тому же его дома, наверно, мама ждет.

А почему, собственно, мама? Может быть, жена. Вот тут мне стало по-настоящему грустно. Но ненадолго. Память тут же услужливо, с легкой усмешкой, прокрутила мне отрывок из его рассказа в кафе о том, как секретарша собралась за него замуж. Значит, жены у него нет! И чего я обрадовалась? Мне-то какое дело?

Я отошла к окну и стала размышлять о том, как несправедливо устроен этот мир. Если человек у меня что-то отбирает, как Света отобрала у меня квартиру, директор – работу, а Клим – свободное жизненное пространство, то я отношусь к этому как к должному, а вот если дает, как Федор, то мне обидно, что дает мало. Какая жадность просыпается в человеке на хорошее!