Сногсшибательная женщина

– Хорошо, ты хотя бы трудовую книжку забрать можешь?

– Могу.

– Вот и поезжай завтра, забери. А пока давай есть.

Он выложил из кастрюли на тарелки дымящиеся хинкали, облил их от души сметаной и поставил на стол. Потом поднял тост за наше удивительное знакомство и за девушку Серафиму, напоминающую ему стихийное бедствие. Мы посмеялись, вспомнив, как я сбила его с ног. Я рассказала, какой ужас испытала, когда он падал плашмя на пол, пока не догадался выбросить вперед колено и приземлиться на него.

– Я так даже в детстве не падал, – признался он. – Думал, на меня покушение устроили, взрыв какой-нибудь.

Он рассказал мне, как учился в институте, потом в аспирантуре, а потом решил открыть свое дело. Два раза его офис громили, и он был вынужден перебираться на новое место. Но теперь, кажется, обосновался окончательно возле своего дома и работает здесь уже четыре года.

Все было давно съедено, полбутылки вина выпита, а я сидела и до слез смеялась над его рассказами о детстве, о старшем брате, который ему житья не давал, но которого он любил до беспамятства, и о том, что они вместе вытворяли. Брат его теперь работал в ФСБ, а он решил стать юристом.

– Наверно, устал от командования брата в детстве, – смеялся он.

Этот вечер никогда бы не кончился, потому что тем для разговора было нескончаемо много, но я вдруг посмотрела на стенные часы и не обнаружила на них маленькой стрелки.

– У тебя часы стоят? – спросила я.

– Идут.

Конечно – идут. Просто в этот момент маленькая стрелочка укрылась за большой, когда та показывала на цифру двенадцать.

– Боже мой, уже полночь, – я вскочила со стула, как Золушка, и стала озираться, как будто платье мое сейчас превратится в старые обноски, а карета в тыкву.

– Ну и что?

– Но ведь так и всю ночь просидеть недолго, нужно же когда-то расходиться.

Он встал и медленно подошел ко мне. Подошел слишком близко, чтобы я могла по-прежнему рассуждать здраво, и спросил:

– А зачем расходиться?

В голове моей мысль заметалась в поисках правильного ответа, или хоть какого-нибудь ответа, приличествующего обстоятельствам. Но я только что-то промычала или скорее простонала, а потом случился какой-то провал, потому что его глаза приблизились к моим настолько, что я тут же утонула в них, а губы заскользили по моей щеке, медленно подбираясь к моему рту. А когда прошла минута, вместившая в себя целую вечность этого беспамятства, неожиданно резко зазвонил телефон в соседней комнате, и я, вздрогнув всем телом, отстранилась и стала жестами показывать ему в том направлении, откуда доносился звонок, больше походивший на сирену пожарной машины.

Тяжело вздохнув, он бросил «сейчас» и вышел к этой так неуместно трезвонившей твари. Я осталась стоять посреди комнаты и не успела выбраться из водоворота чувств, в который меня только что засосало, как Федор вернулся с телефонной трубкой в руках и, посмотрев на меня, растерянно, сказал:

– Это тебя.

12

Я машинально взяла трубку, все еще не отводя от него глаз и отказываясь верить в реальность и этого провала, и звонка, и выдохнула в трубку:

– Алло.

– Так вот ты где! – услышала я до боли знакомый голос Клима. – И что же ты там делаешь в такое время?

– Я, – мой лепет был совершенно невразумительным, – да я… здесь…

– Сима, я что-то плохо слышу тебя, или у вас там что-то с телефоном? Кстати, а кто тот мужчина, который только что снял трубку?

– Это мой брат, – я почти верила в то, что говорю.

– Я почему-то так и думал, – сказал Клим. – почему-то мне именно так и казалось. Я никак не мог поверить, что ты вот так, ночью, сидишь у посторннего мужчины, и это после всего, что у нас с тобой было.

Я подавленно молчала, а Клим, подышав в трубку, справляясь с потоком нахлынувшей ярости, которую я ощущала на расстоянии, продолжал:

– Ну так вот, Сима, ты так неожиданно пропала, что я не знал, что и думать. Сдала квартиру Свете, с работы уволилась…

– Меня сократили.

– Ах, вот как, – тон его стал гораздо мягче. – Негодяи! Я с ними разберусь. Завтра же утром поедем туда вместе, и я им устрою.

– Я не могу завтра. Я нашла другую работу.

– Так быстро? – удивился Клим. – И где же ты работаешь?

Назвать контору Федора я не решилась, поэтому, не моргнув глазом назвала адрес ветеринарной поликлиники на Невском.

– Хорошо, я подъеду туда завтра. Во сколько у тебя обед?

– Нет, нет, нет, – запричитала я, – завтра не получится. Я завтра выезжаю по звонкам. Давай я сама позвоню.

– Во сколько? – требовательно спросил он.

– В пять. Нет, в шесть, – мне хотелось оттянуть время нашей встречи до второго пришествия.

– Буду сидеть у телефона. А где ты собираешься ночевать?

– Я сняла комнату. Здесь рядом. Меня брат проводит.

– Хорошо, – подытожил Клим. – До завтра. И помни, я очень волнуюсь за тебя. Пора кончать с этой неопределенностью. Хватит скитаться по дальним родственникам. У тебя есть я, и моя квартира – в полном твоем распоряжении. Что ты говоришь, Сима?

– Я ничего не говорю, – ответила я быстро, как нашкодившая школьница. – Я слушаю.