Снохождение (СИ)

Сейчас будет пост стражи, через который проходит почти весь въездной и выездной транспорт. Сарман — город богатый, город для отдыха, оздоровления: здесь полно зелёных аллей и лесов, минеральных источников, всяческих магазинов, лечебниц и терм, домов отдыха, и один тайный-всем-явный бордель, только очень пристойный и дорогой, вежливые стражники, чистые улицы, дома не более чем в три этажа и почти нет всяких «нежелательных особ», как здесь благочинно называют ворюг, пьянчуг, разбойников, любителей всяких подпольных игр и бойцовых сборищ, нищих и всяких прочих. Совсем рядом, в пятнадцати льенах, есть дисципларий Ашаи-Китрах, Сидна, один из крупнейших центров медицины во всей Империи и средоточие жизни жриц Ваала. Говорят, там разве что мёртвых не воскрешают, а так можно вылечиться от чего угодно, да-да.

Стража остановила дилижанс. Такой экипаж они не могут пропустить.

— Доброго всем дня, — казённо молвил стражник, просовывая любопытную голову с коротко подстриженной гривой. Резкое движение, дилижанс качнулся, и вот одной лапой он уже внутри. Хайдарр без утайки скривился: как и все настоящие воины, терпеть не мог стражу. Но тот, мгновенно оценив всех путешественников, сконцентрировался лишь на одном.

— Тааак… Попрошу выйти.

Подросток упорно делал вид, что смотрит в окно, но стражник без особых церемоний подёргал его за рукав.

— Он со мной, — внезапно заявила Ваалу-Миланэ.

Опытный страж равнодушно вздохнул:

— Зачем сиятельная дисциплара выгораживает его?

Близость дисциплария делает своё дело. Местные стражи отлично знают, кто есть кто, и прекрасно различают учениц-сталл от учениц-дисциплар, учениц-дисциплар от сестёр, сестёр от старших сестёр-сестрин, свободных Ашаи от тех, кто учился в дисципларии, и так далее.

— Настроение хорошее.

Чего врать-то.

— Пусть слышащая Ваала согласится — это не повод.

— Будет вам. Найдите милосердие, найдите в сердце огонь общности Сунгов. Он едет с нами прямо из Марны. Милый, только молчаливый.

— А едет куда?

— В Дэнэнаи, — подал голос подросток.

— Куда именно?

— Какая разница? Я свободный гражданин, еду, куда хочу.

— Ну-ка, свободный гражданин, выходи-ка сюда.

— Я же попросила, — настойчиво молвила Миланэ.

— Пусть меня простит слышащая Ваала, но моя служба — досматривать особ, что вызывают подозрения. И я её должен исполнять.

— Чего в нём подозрительного? Да, одет бедно. Да, худой, без лоска. Но он — добрый Сунг. Ты ведь добрый Сунг?

— Да, сиятельная, прекрасная Ашаи. Да. Я — честный, хоть и беден. Еду к больной тётушке…

— Я настаиваю, — твёрдо заявила Миланэ.

— Прошу простить… Формальность. Мы должны соблюсти формальность.

Страж небрежным жестом пригласил подростка выйти из экипажа. Тот вышел, тоскливо оглядываясь.

— От крысы, не отстанут от дитяти, — начал подниматься Хайдарр.

— Пусть лев сядет. Пусть. Это ненадолго, — поспешила успокоить его Миланэ, понимая, что он-то может устроить скандал или чего похлеще.

Дочь Сидны стала наблюдать за происходящим вовне, оставив дверь дилижанса открытой.

— Вот, я вышел. Что вам нужно?

Миланэ чувствовала его страх.

Веяли сухие степные ветры, необычные для этих мест. Носило вечную пыль по дороге.

— Покажи всё, что при себе, — приказал страж, а второй, совсем молодой, начал похлопывать подростка по бокам, сверху донизу.

Вдруг тот изо всех сил метнулся в сторону, извергнув из-под лап клубы дорожной пыли. Второй страж попытался поймать юного льва, но рука хватила воздух; первый страж не успел вовремя осмыслить происходящее, поймался на неожиданности.

Миланэ метнулась наружу.

Ваал мой, да что ж такое?

Беглец рванул за дилижанс, в отчаянной попытке сбежать прочь, на восток, прочь от Сармана и его стражей; верно, и убежал бы, поддерживаемый страхом и молодостью, если бы не третий страж, что лениво осматривал багаж позади экипажа. Опытный, возраста силы лев, со впалым шрамом на щеке, вмиг выхватил короткую палицу с круглым наконечником стали — обычное оружие стражей — и нанёс простой, быстрый и точный удар прямо по животу беглеца. Тот пробежал ещё несколько шагов, но дыхание совершенно перехватилось, а потому распластался от боли и недостачи воздуха по земле.

Дочь Сидны осадилась в яростном порыве, держась за огромное заднее колесо; нотар и Хайдарр также уже оказались снаружи, живо заинтересовавшись событиями; высунулась перепуганная голова марионеточника.

— Оставьте его, не то… — зло воскликнула-возгрозилась Ваалу-Миланэ, но застыла на месте, вся как была.

Юный лев распластался по земле. В шаге, позади него — лежал большой, тяжёлый кошель, перевязанный бордовым шнуром с медными наконечниками.

Она бы узнала его среди тысяч — её кошель.

Выставив ладонь вперёд, веря и не веря глазам, она подошла к нему, присела и подняла перед собой, разглядывая, словно видела в первый раз.

— Кошель преподобной? — спокойно, крайне буднично спросил третий страж, прилаживая палицу к поясу.